Такой стёб и «трёп» был читателям в новинку. Критики даже обвиняли писателя в предательстве традиций английского юмора. На самом деле принципиально новой была именно подача — через ненавязчивое повествование, предельно простой сюжет и «негероические» образы действующих лиц. Зато фирменную английскую утонченную иронию находишь практически в каждом предложении. «Трое в лодке» популярна вплоть до сегодняшнего дня. А для загруженных проблемами нас с вами это просто бальзам на душу.

«В каждом англичанине есть что-то от собаки»

Изначально Джером К. Джером планировал быть серьёзным: он хотел написать «Повесть о Темзе» с пейзажами и историческими экскурсами. Автор выпустил на страницы повести себя и двух своих реальных друзей, собираясь описать их приключения просто в качестве фона к основной линии - путеводителю. Но путешественники вышли из-под контроля. Джером засел за работу, пребывая в эйфории после медового месяца, поэтому его чувство юмора разбушевалось и заполнило всё произведение комическими эпизодами. Позже в книге «Моя жизнь и время» Джером рассказал:

«Под конец я с мрачной решимостью все-таки написал десяток исторических кусочков и добавил по одному в каждую главу, а Ф.У.Робинсон, публикуя книгу выпусками в своем журнале «Родные пенаты», почти все их вымарал — и правильно сделал. Название ему тоже сразу не понравилось, он потребовал заменить. Примерно к середине работы я придумал «Трое в лодке» — ничто другое просто не подходило».

Собаки — фокстерьера Монморанси - в реальности не существовало, она «возникла из подсознания» автора, но, видимо, отражала нечто типичное для определенной категории соотечественников Джерома. Например, стремление «всем мешать и выслушивать брань по своему адресу».)

Вообще удивительно, что цитаты из повести не разобрали на афоризмы. Если начинаешь выискивать в тексте наиболее яркие высказывания и образы, безумно сложно остановиться. Например, автор чудесно язвит по поводу болезней и лекарств:

«…у меня несомненно были все симптомы болезни печени, главный из которых — «общее нерасположение ко всякого рода труду».

А вот и философское, о вечном:

«… всё ведь имеет свои теневые стороны, как сказал человек, у которого умерла тёща, когда от него потребовали денег на похороны».

На «Трое в лодке» публика отреагировала парадоксально. Как именно, можно понять из отрывка статьи о юморе писателя Израэла Зангвилла:

«Когда «Трое в лодке» только-только вышли из типографии, почтенные богословы и ученые мужи, поймав меня за пуговицу и заливаясь безудержным смехом, зачитывали мне эту книгу вслух целыми страницами. Позднее те же самые джентльмены присоединились к общей травле и содрогались при одном упоминании Джерома».

Критика взбесилась и максимально поносила Джерома. Зацепило даже фанатиков: некое «духовное лицо» проехало с «гастролями» по всей Англии, публично критикуя повесть...

Впрочем, Джером К. Джером и собственную травлю умудрился описать с юмором:

«Почитать их отзывы, подумаешь — Британская империя в опасности. […] Особенно возмущался "Панч", учуявший коварную попытку протащить «новый юмор» в комическую литературу. Долгие годы, что бы я ни написал, поднимался общий крик: "Новый юморист!" Никогда не мог понять, почему не где-нибудь, а в Англии юмор, пусть даже в непривычном облачении, принимают за незнакомца, которого следует встречать градом камней».

В общем, ханжам, как водится, показалось обидно. Так им и надо.) Зато всем остальным читателям книга очень понравилась. Поддержали Джерома К. Джерома и многие классики — Конан Дойль, Джеймс Барри, Холл Кейн, Израэл Зангвилл...

«Трое в лодке» очень хорошо раскупалась, так что благодаря ей Джером смог посвятить себя творчеству, не переживая по поводу заработка.

Известен забавный факт, подтверждающий успех книги: после публикации число лодочников, зарегистрированных на Темзе, стало стремительно расти — люди захотели поиграть в Джорджа, Гарриса, Джея и Монморанси.

А вообще, когда читаешь «Трое в лодке», от души смеешься и перестаешь думать про «всякое», как-то утешаешься. И начинаешь размышлять о вечном — например о том, кого из наших современников могли бы обидеть шутки Джерома.) Так что если вам нужно скрасить неудачный день, или отпраздновать удачный — вы знаете, что делать.

"Подзатыльники часто излечивали меня на время"

Фрагмент: «Трое в лодке не считая собаки»

 [...]Я последовал этим указаниям с тем счастливым результатом,- если говорить за себя,- что моя жизнь была спасена и я до сих пор жив.

Теперь же, возвращаясь к проспекту о пилюлях, у меня несомненно были все симптомы болезни печени, главный из которых - "общее нерасположение ко всякого рода труду".

Сколько я перестрадал в этом смысле, не расскажешь словами! С самого раннего детства я был мучеником. В отроческом возрасте эта болезнь не покидала меня ни на один день. Никто не знал тогда, что все дело в печени. Медицинской науке многое в то время было еще неизвестно, и мой недуг приписывали лености.

- ...Эй ты, чертенок, - говорили мне, - встань и займись чем-нибудь, что ли!

Никто, конечно, не знал, что я нездоров.

Мне не давали пилюль, мне давали подзатыльники. И, как это ни покажется странным, эти подзатыльники часто излечивали меня на время. Я знаю, что один подзатыльник лучше действовал на мою печень и сильнее побуждал меня сразу же, не теряя времени, встать и сделать то, что нужно, чем целая коробка пилюль. Так часто бывает - простые старомодные средства сплошь и рядом оказываются более действительными, чем целый аптекарский арсенал.

Мы просидели с полчаса, описывая друг другу свои болезни. Я объяснил Джорджу и Уильяму Гаррису, как я себя чувствую, когда встаю по утрам, а Уильям Гаррис рассказал, как он себя чувствует, когда ложится спать. Джордж, стоя на каминном коврике, дал нам ясное, наглядное и убедительное представление о том, как он чувствует себя ночью.

Джордж воображает, что он болен. На самом деле у него всегда все в порядке.

В это время постучалась миссис Попетс, чтоб узнать, не расположены ли мы поужинать. Мы обменялись грустными улыбками и сказали, что нам, пожалуй, следовало бы попробовать съесть что-нибудь. Гаррис сказал, что некоторое количество пищи в желудке часто предохраняет от болезни. Миссис Попетс внесла поднос, мы подсели к столу и скушали по кусочку бифштекса с луком и пирога с ревенем.

Я, вероятно, был очень слаб в то время, так как примерно через полчаса потерял всякий интерес к еде,- вещь для меня необычная,- и отказался от сыра[...]

@cultpop