Эвтаназия будущего: «Колыбельная» Чака Паланика

А случилось вот что: отец писателя Фред познакомился через службу объявлений и начал встречаться с женщиной по имени Донна Фонтейн. А Донна эта надумала знакомиться с мужчинами не просто так. Своего бывшего любовника она посадила в тюрьму за изнасилование, а насильник оказался ещё и не в меру обидчивым. Он затаил на Фонтейн обидку и поклялся первым делом, как только выйдет из тюрьмы, убить её. Женщина искала защиты, и нашла, но дело кончилось плохо для всех участников драмы. Шеклфорд (это который насильник) выследил Фреда и Донну, застрелил их и сжёг тела в гараже. Отца Паланика опознали по снимкам зубов. Шеклфорда судили, и естественно, Чак принимал участие в судебных процедурах. Произошло это всё в не очень далеком 1999 г.

Именно тогда Паланик и начал «Колыбельную». Написание книги, по его словам, было способом справиться с ситуацией, осознать её и осмыслить. И не только саму ситуацию, но и смертный приговор для убийцы.

Весной 2001 г. Шеклфорда признали виновным и казнили на электрическом стуле. Через месяц Паланик закончил «Колыбельную».

В итоге Паланик сформировал отношение к смертной казни, которое кого-то непременно возмутит. Но учитывая пережитое, он уж точно имеет право на свою точку зрения.

«Я считаю смертную казнь вполне допустимой. Я отношусь к казням как настоящий марксист: единственный способ вернуть человека на путь истинный — это перезагрузить его. Для этого его нужно грохнуть».

Если читать роман, зная его подоплёку, он приобретает дополнительные оттенки.

В целом это смесь авторской «отрыжки» от некоторых особенностей реальности, в которой все мы существуем, и его личного кошмара. А также философии, которая не стесняется в выражениях (что приятно), чёрного по большей части юмора и [вроде как] фантастики. «У нас» «Колыбельную» причисляют к контркультуре, «у них» — к сатирически-хоррорному жанру (если такового не существовало — никого не волнует).

Немного о сюжете. Главный герой «Колыбельной», который весь роман и вещает — журналист Карл Стрейтор. Он случайно убил свою жену и новорождённого ребёнка, прочитав им так называемую баюльную песню — древнее заклинание, которое кто-то перевёл на английский язык. На работе ему дают задание — исследовать случаи внезапной смерти младенцев. И в процессе он замечает, что во всех домах, где случилась подобная трагедия, есть текст баюльной песни: её читали каждому из умерших детей. Стрейтор сам невольно начинает убивать, просто прокручивая у себя в голове слова песни. Затем судьба сводит его с агентом по недвижимости Элен Гувер Бойль, которая специализируется на домах с призраками... И она «в теме» баюльной песни...

Пожалуй, на этом хватит спойлеров.)

Паланик переводит понимание мистики на новый уровень. Если перестать воспринимать её как что-то абстрактное или пустую детскую страшилку и задуматься, что на самом деле может за ней стоять, действительно есть повод напрячься. Поможет «пляска» от не такой новой, но уж точно во многом верной мысли:

«Большой Брат не следит за тобой. Большой Брат поет и пляшет. Достает белых кроликов из волшебной шляпы. Все время, пока ты не спишь, Большой Брат развлекает тебя, отвлекая внимание. Он делает все, чтобы не дать тебе время задуматься. Он делает все, чтобы тебя занять.[…] Но лучше бы он следил за тобой, потому что это значительно хуже – когда в тебя столько всего пихают. Когда столько всего происходит вокруг, тебе уже и не хочется думать самостоятельно. Ты уже не представляешь угрозы. Когда воображение атрофируется у всех, никому не захочется переделывать мир».

Но это только начало. А теперь время развить тему силы слов (тоже вроде не новую).

Кельты, например, считали, что сатира способна убить человека. То есть в буквальном смысле. Сатирические произведения работали как заклинания. А кто теперь докажет, что они НЕ работали? Или всем известна легендарная магия Вуду. Без комментариев.

Можно по-разному относиться к сверхъестественному, но почему привычное нам, обычное и доступное каждому не может быть «сверх»? При грамотном использовании, само собой. Силу слова никто не отменял — не зря и мы с вами столько времени посвящаем мастерам и гениям слова.)

Те, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО умеет обращаться со словами, на многое способны. В том числе — управлять, влиять и даже властвовать. И в этом разрезе решение, как и кем «управить» по сути может означать и чей-то смертный приговор...

В наше время часто кажется, будто слова обесценились, но это не совсем так, потому что словами вершится всё в этом мире по большому счету...

Хотя, вбрасывая столь сложные затравки, Паланик всё время как будто «отпрыгивает» в сторону и дает читателю подумать самому, настаивая на том, что однозначно понятно только одно: ничего непонятно. Или так:

«Я не знаю, что я знаю, а чего не знаю. Я не знаю, что правда, а что неправда. Наверное, я не знаю вообще ничего».

А когда автор в очередной раз глумится, думаешь: да нет, показалось. Всё вымысел, для остроты сюжета.

«У вас нету власти над жизнью и смертью, разве что только тогда, когда вы заказываете в Макдоналдсе гамбургер».

Есть и другие любопытные философские моменты. Про боль, потери и вину, например. Паланик решает вопросы через абсурд. Не самый плохой способ, надо сказать...

«Удивительно, как быстро ты учишься отгораживаться от прошлого, когда тебе есть чем занять руки и голову. Пережить можно все – даже самую страшную боль. Только тебе нужно что-то, что будет тебя отвлекать. Попробуйте вышивать. Или мастерить абажуры из цветного стекла».

Или другая сторона жизни: что делать с властью, если она тебе уже дана? Властью над чужой жизнью. И это вопрос не из серии «кто я — тварь дрожащая или право имею». Это вопрос «а что будет, если имею?»

И в ответе, кстати, ничего хорошего...

В целом на страницах Паланика жизнь — что угодно, но не праздник. Это сложно, страшно и непонятно. Настолько, что проще глушить себя — веществами, шумом или потоками информации, чем действительно жить. Слишком большая ответственность. И тяжкая ноша.

«Нет такого заклинания, на счастье. – Она говорит: – Для этого есть наркотики».

Но проще в данном случае не значит лучше...

Как заклинание выглядит и сам текст книги — много нарочитых повторов, короткие и странные фразы. И то, что там описано, выглядит пугающе реальным. И чем дальше читаешь, тем реальнее.

Во всём этом действительно много правды о каждом из нас. И трудно подобрать более удачный текст, с помощью которого можно «отогнать» себя от привычных бортиков, а параллельно ещё и насладиться сюжетной интригой.

«Колыбельная» Чак Паланик отрывок