Далай-лама уходит из политики

За несколько дней до выборов, в которых могли принять участие 84 000 избирателей (всего в Индии и Непале, Бутане и России, США, Австралии и в других странах мира проживают около 150 000 тибетцев), лауреат Нобелевской премии мира Далай-лама XIV объявил об отходе от политической деятельности. «Тибетцам нужен избранный в ходе свободных выборов лидер, которому я мог бы передать власть, — приводит Associated Press слова Далай-ламы. — Никакая система власти не может обеспечить стабильность, если она зависит от одного человека. Это анахронизм». При этом 75-летний Далай-лама заявил, что останется духовным тибетским лидером. В далеком 1937 году двухлетний Лхамо Тхондруб из тибетской деревни Такцер, увидев игрушки и вещи скончавшегося за 4 года до этого Далай-ламы XIII, протянул к ним руки: «Мои» — и был признан группой проводивших испытания лам реинкарнацией предшественника. В 1940 году в Лхасе — столице Тибетского государства — он был возведен на трон. В ночь на 17 марта 1959 года бежал из Лхасы в город Дхарамсала в Индии после подавления антикитайского восстания. Вот уже более семи десятилетий Далай-лама XIV является и духовным, и политическим лидером тибетцев. В этом институт далай-ламы совершенно уникален. Ему трудно подобрать параллели. Разве что с натяжкой можно сравнить Далай-ламу с Папой Римским. Буддисты считают Далай-ламу земным воплощением Бодхисаттвы Авалокитешвары. Неудивительно, что заявление Далай-ламы вызвало широкий резонанс. Сами тибетцы в своей массе хотели бы, чтобы Далай-лама продолжал оставаться как духовным, так и политическим главой тибетского народа. Они исходят из того, что его уход с политической арены нанесет ущерб борьбе за тибетское дело, имеющее своей конечной целью если не независимость, то широкую автономию Тибета. Посыпались обращения с просьбами к Далай-ламе изменить свое решение. Но он остался непреклонен. В нынешнем заявлении Далай-ламы нет ничего неожиданного. Это решение оставить политику находится в русле его многолетних усилий по созданию работающего на демократических принципах механизма руководства тибетской эмигрантской общиной, который должен сохранить эффективность и после его ухода, рано или поздно, в силу естественных причин. Наверное, нет оснований ставить под сомнение искренность демократических убеждений теократического правителя. Монархи зачастую либеральнее своих подданных. Но насколько эти попытки окажутся успешными? Власть Далай-ламы держится на религиозном и моральном авторитете. Поэтому его формальный отказ от политических функций мало что меняет по существу. Далай-лама, как и ранее, продолжит быть лидером борьбы за права тибетцев, за сохранение тибетской религии и культуры. Совесть нации, а тем более Бодхисаттва, не может уйти в отставку. Можно выделить несколько составляющих необычайной популярности Далай-ламы не только среди тибетцев, но и в мире в целом. Прежде всего следует отметить культурно-исторический феномен самого Тибета. Тибетский народ, насчитывающий всего около 6 млн человек, создал уникальную цивилизацию в краю снегов и гор. Общепризнанны достижения тибетцев в религиозной философии, литературе, искусстве, архитектуре, медицине, магических практиках. Мода в мире на Тибет не проходит десятилетия, если не столетия. Но главное заключается в неотразимой харизме и обаянии самого тибетца номер 1. Он умеет убедительно и проникновенно говорить о ненасилии и терпимости, мире и милосердии. Многим импонирует его деятельность по гармонизации отношений между представителями различных конфессий. Далай-лама с успехом выступает не только в буддистских монастырях, но и в церквях и синагогах, а также на стадионах. Фирменный его знак — чувство юмора и самоирония. Отвечая на досужие расспросы журналистов о том, помнит ли он о событиях своих жизней в прошлых рождениях, Далай-лама говорит: «Ну, сейчас, в силу своего возраста, я зачастую забываю, что было вчера. В молодости, конечно, картины прошлых жизней были ярки в моем сознании». Далай-лама — это не только духовный лидер, но и важная политическая фигура. В обозримой перспективе его отход от политических обязанностей вряд ли как-то повлияет на перспективы разрешения тибетской проблемы. Пекин, обвиняющий Далай-ламу в попытках отколоть Тибет от Китая, уже поспешил заявить о лицемерии лидера тибетцев. Со своей стороны, США и Запад в целом используют нерешенность тибетской проблемы для давления на Китай. Тем более сейчас, когда КНР стремительно превращается в сверхдержаву. Очевидно, что западная поддержка тибетского движения и культа Далай-ламы продолжится. Если найти политического преемника Далай-ламе было относительно легко (выборы), то духового — неизмеримо труднее. Китайцы, скорее всего, подберут свою кандидатуру на пост следующего Далай-ламы — сами найдут его реинкарнацию на территории Тибета, входящего сейчас в состав КНР. Что касается российских буддистов, прежде всего в Бурятии, Туве, Забайкалье и Калмыкии, то Далай-лама, как и прежде, будет почитаем среди них как духовно-религиозный авторитет. Может быть, его стремление дистанцироваться от политики позволит главному буддисту легче получать разрешение на посещение России для встреч с единоверцами — пока ему это удавалось лишь дважды. Впрочем, вероятно, и в этом случае китайские власти будут категорически возражать, полагая, что отделить религию от политики в проблеме Тибета практически невозможно.