Великий пост: регламент или свобода верить?

Юрий Белановский заместитель руководителя Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловом монастыре в Москве

Многие воспринимают самый строгий пост года, как набор предписаний и установлений. Надо ли убивать в себе все живое, чтобы быть примерным христианином? Время Великого поста - особенное! С одной стороны, это подготовка к Пасхе, это воздержание, отход от потребительства и эгоцентризма. Темы эти вполне достойны того, чтобы обращаться к ним вновь и вновь, и, хотя бы поэтому, Великий пост никогда не утеряет своей актуальности и силы для христиан. 

С другой стороны, Великий пост в том виде, в каком мы его знаем, - наиболее регламентированная часть года, время запретов и долженствований. Порой кажется, что формальная сторона поста перекрывает смысл, превращая его содержание в скрупулезное соблюдение предписаний. Я думаю, что Великий пост, как никакая другая традиция православных христиан, актуализирует тему соотношения, с одной стороны, веры, личных отношений с Богом и ближними, с другой стороны, регламентаций жизни, правил и запретов.

С предельной остротой наше время ставит вопрос: как связано поведение, регламентированное церковной традицией, с христианством, которое, по сути - богообщение? Или даже так: если исполнение правил и долженствований отложить в сторону, в чем заключается христианская жизнь?

Теоретически каждый скажет, что в христианстве главное  - это вера во Христа и исполнение Его заповедей. Однако давно замечено, что на практике очень трудно преодолеть соблазн редуцировать христианскую жизнь к исполнению конкретных предписаний и правил, не отрицая при этом общую философскую канву, провозглашающую свободу, ответственность и т.д. Для многих христианство в практической плоскости сводится к вполне технологичным требованиям: нужно делать конкретно - раз, два, три. К примеру, распространено высказывание: «мы православные, потому что соблюдаем Великий пост".

Упрощение христианства, которое сводит его к поведенческим схемам, стало настолько популярно, что даже один из глубочайших и самых таинственных вопросов о том, что значит любить Бога - формально раскладывается на составляющие: надо поститься, надо молитвы читать, надо столько-то раз в месяц ходить в храм. Хотя мы понимаем, что с такой простотой не получиться выразить любовь к ближнему: тут не так легко сказать, что нужно делать конкретно. Получается, к сожалению, в современной православной культуре в отношениях с Богом возможна любая формализация; с ближними пока, к счастью, нет. Разве можно влюбленному дать инструкцию любви? 

Не безумие ли матери пошагово расписать ее заботу о младенце? Всем ясно, что личные живые отношения это нечто иное, чем последовательность действий. Очень популярны слова известного святого монаха, жившего в начале позапрошлого века, преподобного Серафима Саровского, о том, что главное - «стяжать" Святой Дух и, что каждый обретает общение с Духом посредством того, что ближе его сердцу. Но на практике как-то не видно предлагаемой альтернативы. Мне часто приходилось слышать и читать, что лучше Великим постом есть мясо, нежели «поедать" (ссориться, обижать) братьев своих. 

Но на деле крайне редки  случаи, когда именно ради примирения с ближним люди нарушали формальные дисциплинарные требования, пренебрегали ими. Как правило, многие не взирают на разрыв отношений, на ссоры, на здоровье ближних и руководствуются принципом «умри, но пост не нарушь..." Я ни в коем случае не отрицаю дисциплинарной стороны христианства. Формализация неизбежна, правила и советы полезны для христиан. Но для меня ясно, что сначала должны возникнуть личные отношения, отношения доверия или заботы, или жалости или даже гнева, а инструкции могут лишь помочь правильно осознать происходящее и научиться с пользой для себя и для ближнего действовать. Есть хороший образ, предложенный когда-то протодьяконом Андреем Кураевым. 

Жизнь беременной женщины полна разного рода запретов, инструкций, предписаний. Все это нужно только для одного, чтобы ребеночек, которого она носит под сердцем, нормально развивался и родился здоровым. Зачатие, рост маленького человечка, роды - в свой сути никак не зависят ни от чего, это новая жизнь - дар Божий. Сколько ни соблюдай дисциплину, сколько ни соблюдай правил, ни любви, ни ребенка не видать. Но если есть любовь и если есть ребенок, то правила и предписания могут помочь.

Христианство родилось из провозглашения максимально возможной близости Бога и человека. Нет посредников. Есть Господь Иисус Христос, возвестивший «благую весть", умерший за людей и воскресший, и есть человек, доверившийся Христу, захотевший личной живой встречи с Ним, решивший стать Его учеником и исполнять Его заповеди. Для христиан вся их жизнь разворачивается из этого, из личных отношений человека с Богом. Христианство дает богообщение и взамен требует свободно взятой максимальной личной ответственности. 

Вступить в богообщение, будучи инфантильным, стремясь растворить ответственность в предписаниях и правилах, можно, но, давайте будем откровенны, это мера Ветхого Завета, не Нового. Если кто-то хочет разобраться в современном Православии, то придется различать Евангелие, философию, теорию жизни и саму жизнь. Как бы это ни было грустно, ныне это часто несводимые друг к другу понятия. Философия - это богословские аксиомы христианства и проистекающие из них рассуждения. Базовых аксиом - догматов, отражающих вероучение и канонов, предписывающих дисциплину, не так много. Производных рассуждений и предписаний несчетное множество. 

Все это дает почву для разного рода произвола и спекуляций. Теория жизни - то, как современные христиане реконструируют в идеальных категориях жизнь прошлых христианских поколений, делая вывод, что именно так и надо жить в повседневности. Реконструкции разнятся, но большей частью отличаются идеализированностью и мифологичностью. Реальная жизнь не похожа на теорию и мало связана с философией. Ее важной характеристикой является преобладающее чувство вины за непохожесть на теорию и не следование философии, якобы искупающее несоответствие. К примеру, достаточно ясно и четко сформулированное учение о почитании икон никак не может оправдать наличие иконы с изображением слепой Матроны именуемой блаженной, ибо на иконах изображают святых так, как они предстоят перед Богом. 

В случае с святой Матроной, она должна на иконах изображаться зрячей. Но это не мешает широчайшему распространению «слепых" икон. Но наиболее важно, и об этом много писалось, что евангелие - благая весть о Христе для многих перестало восприниматься само по себе в контексте своей внутренней очевидности, а предлагается через призму философии и теории жизни. Отсюда оно перестало оказывать влияние на реальную жизнь, ибо читая Евангелие, его сразу раскладывают на философские и дисциплинарные шаблоны, причем делают это на автомате и вполне искренне. Это рождает страшную путаницу в жизни. Христианство сложно. 

Прежде всего, оно есть сам Христос и его жертва, Его заповеди, жизненный пример Иисуса. Христианство - это и евангелие, и послания апостолов, это Евхаристия в общине и молитва, и даже регламентация вероучительная и дисциплинарная, это размышление и опыт авторитетных людей, именуемых святыми. Но все это может остаться само по себе, может превратиться в пустую декларацию или фарисейское отношение к жизни, если, во-первых, не будет стремления осознать свой опыт, свою личную веру, свои личные отношения с Богом. И во- вторых, если не будет поиска того образа жизни, того, в конечном итоге единственного решения, что требуется от каждого лично всем его окружением - родными, близкими, сослуживцами, братьями христианами, соседями и даже простыми прохожими.

Важно понимать, что христианство на практике, несмотря на кажущуюся доктринальность и системность, очень индивидуалистично. Как бы это не звучало парадоксально. Единая вера и единые заповеди, единые правила и традиции слишком часто так и остаются чем-то внешним и не влияют на внутреннее мировоззрение, на внутренний мир смыслов и переживаний. Врачи, бизнесмены, продавцы, священники, домохозяйки - все представляют себе христианскую жизнь по-своему. Я думаю, что если бы предложить разным священникам некую ситуацию, где затрагиваются и вероучительные, и дисциплинарные, и бытовые вопросы, прося совета, то убежден решений будет предложено столько же, сколько было советчиков. Мне лично такое положение дел кажется плодотворным. 

Но есть и особенность, которую должны знать новообращенные или интересующиеся Православием: христианская жизнь новичков сильно зависит от тех людей, кого они встретят на своем пути. Этого не стоит бояться или избегать, важно понимать, что нет единого истинного пути христианской жизни, есть множество дорог, из которых собственным опытом и рассуждением хорошо бы выбирать нечто близкое и плодотворное для каждого конкретного человека. Поначалу или со стороны христианская жизнь многим представляется очень выверенной и регламентированной, даже понятной. В первую пору церковной жизни человека поведенческие схемы воспринимаются, как некая красивая новая одежда. Нельзя точно сказать, как это одеяние влияет на внутренний мир человека, и как внутренний мир влияет на него. Есть много примеров, когда соблюдение правил меняло человека, воспитывало его, помогало ему повзрослеть и всерьез ответственно подойти к собственной жизни. Но есть не меньше примеров, когда жесткая регламентация ничего не давала человеку, ломала его.

Из опыта известно, что поначалу увлеченные верой люди начинают с резкого изменения жизни, с фиксации внимания на формальностях. Соблюдение постов, чтение молитвенных правил, регулярное посещение богослужения, чтение церковной литературы, подчиненные отношения со священниками - вот типичное понимание православной жизни. Первым «подводным камнем» или даже «миной замедленного действия» является то, что жизненные ситуации, отношения с близкими отступают на второй план. Они, то есть сама жизнь, начинают измеряться формами и идеологемами - постами, акафистами, примерами из мифологизированного (в противопоставлении историческому) прошлого и т.д. 

Отступление от правил или режима сразу отражается в голосе совести, например, печенье, в составе которого обнаруживалось сухое молоко, воспринимается, как серьезное нарушение, отдаляющее немного немало от Самого Бога. Вместе с исполнением «православной дисциплины» новообращенный как бы сходу «берет» нравственную высоту, совершенно искренне махом отказывается не только от зла, что творил, но и от вещей и привычек, которые хоть и трудно одобрить, но составляют саму ткань его жизни. И вот со временем, часто вне зависимости от строгости соблюдения предписаний, врастая в христианскую жизнь, христианин начинает «падать», возвращаясь в чем-то к той жизни, что была до христианства. Получается, что одежда снаружи была «правильная", но она как бы изнашивается, истрепывается и сквозь дыры начинает проступать то, чем человек стал на самом деле. Наступает момент, когда появляется внутреннее ощущение, что христианин с 15-ти летним стажем похож на того, кто пришел когда-то в Церковь. 

Есть, конечно, отличие - это вера, доверие, стремление быть верным. За этим явлением, я думаю, скрывается не слабость и сладострастие, а очень важная вещь: каждый должен вырасти в христианстве своим трудом и в свою меру. А это возможно, если человек имеет свой опыт, знает ситуацию изнутри, понимает свои силы, понимает, на какую помощь может рассчитывать. Второй «подводный камень» - это иллюзия, что с началом христианской жизни все в жизни людей меняется навсегда и только в лучшую сторону. Как бы ни была заманчива такая картина, на практике у подавляющего большинства наоборот. Принятие такой иллюзии ведет к достаточно быстрому разочарованию и формированию глубокого чувства вины. Третий - непонимание периода воцерковления, как конечного периода обучения основам христианства, периода за которым должно наступить время самостоятельной ответственной жизни. 

Совершенно очевидно, что самостоятельная жизнь никак не может быть идентична тому теоретическому христианству, о котором мы читаем в книгах, поэтому силы новоначальных и силы их наставников должны тратиться на подготовку к самостоятельному принятию решений, на ответственное и посильное исполнение заповедей христовых и на обретение навыка рассуждения над собственной жизнью. Четвертый «подводный камень» - в отсутствии понимания личной ответственности в христианстве. В обычной жизни все стоит на местах. Все как-то интуитивно правильно понимают жизненные приоритеты и знают цену разным решениям. 

Выбор между двумя батонами хлеба, между двумя маршрутами до работы, между двумя блюдами в кафе осуществляется самостоятельно с подросткового возраста. Профессиональные решения принимаются с момента получения профессии, и решения эти могут быть очень важными и ответственными, как, к примеру, постановка диагноза у врачей. Молодой врач или милиционер могут наломать дров, но это не влияет на передачу им полномочий и прав в принятии решений. Врачу не придет в голову советоваться ни с уборщицей, ни со своими родителями, ни с Президентом Российской Федерации. Однако в церковной области почему-то все иначе, как будто в сознании людей переключается какой-то рубильник. Сформировано и культивируется устойчивое убеждение, что человек ничего не может решать, ответы для него давно готовы. Новоиспеченные христиане боятся по-взрослому взглянуть на происходящее в их церковной жизни.

Если с человеком проговорить инструментальность и педагогическую значимость многих правил и установлений, он вдруг теряется: что же тогда означает быть христианином, если не исполнять долженствования и предписания? В чем же тогда вера, если сам можешь решить, как тебе поститься? В чем же подвиг, если священник - советчик и друг, а не гуру, стремящийся убить в человеке все живое? Все возрастающий ритм жизни, все возрастающая включенность человека в общественную жизнь высасывает каждого из нас и часто приходится выбирать: или соблюдать «правила», или поступить по совести. Хорошо бы первое делать и второе не оставлять, но для многих так выбор не стоит. На то и другое нет сил, времени и ресурсов. 

Ныне всерьез можно говорить о том, что для многих в меру их ответственности перед людьми, перед своей семьей, перед Богом по совести заповеди соблюсти проще, чем исполнить церковные предписания и традиции: потерпеть обиду проще, чем изнывать и озверевать от голода в пост; сделать кому-то добро, поддержав на работе, подменив кого-то, не требуя награды, проще, чем тащиться на праздничное богослужение в будний день. 

Я думаю, главный критерий взрослости, адекватности - правильная оценка своей роли и ответственности как христианина. Если кто-то управляет коллективом и от него зависят судьбы людей, то как-то странно для него мучиться вопросом: как же поститься? Если он принимает решения самостоятельно по миллионным сделкам, по выстраиванию тонкой политики взаимоотношения с конкурентами, если у него семья и дети, то уж необходимо как-нибудь самому решить - читать утром молитвы или нет. Очевидно, что гораздо важнее, но и гораздо сложнее, чем исполнение предписаний, вопрос, как остаться христианином в бизнесе или как стать примером для подчиненных и партнеров. Тут я бы не применял формулу «верный в малом» по отношению к формальным дисциплинарным требованиям.