У истоков китайского Нового года и календаря

Отрывок из книги «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год»

Обычай праздновать Новый год в конце зимы восходит в Китае к древнейшим временам. Однако дата Нового года и форма праздничной обрядности не оставались неизменными в ходе исторического развития китайской цивилизации. Архаическими формами празднования Нового года были праздники чжа и ла, истоки которых теряются в неолитических культурах равнины Хуанхэ.

Судя по смутным упоминаниям, сохранившимся в ранних памятниках китайской литературы, празднества чжа посвящались земледельческим богам и включали в себя жертвоприношения животных, красочные экзорсистские процессии и разного рода игрища. По сообщению древнего источника, это было время, когда «все люди казались обезумевшими». 

Празднества ла, по-видимому, были ориентированы на поклонение предкам и домашним божествам и, в свою очередь, тоже носили оргиастический характер. Хронологическая и содержательная близость этих двух праздников способствовала тому, что в середине I тысячелетия до н. э. в процессе складывания единой древнекитайской цивилизации они слились в один праздник ла. Дата праздника ла отсчитывалась от зимнего солнцестояния по шестидесяти дневному циклу и не имела фиксированного положения в лунном календаре. 

Обычно ла справляли незадолго до лунного Нового года. Последний не сразу получил признание в народе. Первоначально он служил поводом для проведения сугубо светской дворцовой аудиенции. Но уже к рубежу нашей эры он снискал в сознании древних китайцев статус Большого Нового года и в течение последующих трех столетий окончательно поглотил праздник ла. 

Тем не менее и позднее в календаре китайцев продолжали существовать определенные параллели лунного Новому году. Так, в древней китайской империи гражданский Новый год наступал в 10-й луне и вплоть до ХХ в. сохранился обычай оглашать в это время календарь на будущий год. День зимнего солнцестояния еще в эпоху средневековья было принято отмечать официальными церемониями и обрядами, аналогичными новогодним. 

Частично эта традиция дожила до начала нашего столетия. Историческая трансформация китайской культуры накладывала отпечаток и на новогодние празднества. Одни обряды видоизменялись или получали иное осмысление, другие исчезали, а на их место приходили новые. В древности новогодние празднества продолжались в течение всего первого месяца года, и еще в VI в. в последнюю ночь месяца древние китайцы совершали характерный для встречи Нового года очистительный обряд, освещая факелами двор, чтобы окончательно изгнать злых духов. 

Появление как раз в ту эпоху праздника фонарей, проходившего в середине месяца, придало празднованию Нового года более динамичный и упорядоченный характер. Тем не менее, еще на рубеже ХХ столетия оно длилось в общей сложности около полутора месяцев и даже более.

Французский синолог М. Гранэ в своем классическом исследовании о китайских праздниках охарактеризовал эволюцию праздников в императорском Китае как процесс их «обеднения и спецификации», в ходе которого «праздники упрощаются до тех пор, пока они не предстают официальным ритуалом, сведенным к од-ному-единственному обряду, предназначенному для одной специальной цели». 

Точка зрения М. Гранэ, навеянная теорией ритуала Э. Дюркгейма и поддержанная недавно Д. Бодде справедлива лишь отчасти. Она разъясняет смысл переработки архаических праздников в традиции имперской государственности Китая, их подчинения идеологическим и политическим целям, обусловленным потребностью бюрократической империи в унификации формализации публичной жизни. 

Сходная переработка в своеобразных формах осуществлялась и организованными религиями — даосизмом и буддизмом. Можно, однако, усомниться в том, что подобная рационализация праздничной стихии отображает единственную или даже ведущую линию трансформации праздников в Китае. Едва ли выражает она и имманентную закономерность развития праздничного начала как феномена культуры. 

В истории Китая мы наблюдаем гораздо более сложную картину сосуществования и взаимодействия различных типов культуры, где тенденции к «обеднению» обрядности в терминах имперской идеологии, религиозных доктрин, отчасти городской и даже крестьянской культуры противостоит обратное движение к отрицанию и преодолению концептуализации праздника. Это движение знаменует не возврат к архаическому наследию, а скорее принцип творческой интеграции духовной жизни, без которого культура превращается в груду мертвых фрагментов. 

Оно не только не враждебно новшествам, но, напротив, является мощной силой поступательного движения культуры, санкционируя новое через идеальное возвращение к «забытому прошлому» и его памятникам. Праздник можно рассматривать как выражение этой внеконцептуальной связи времен. 

Очевидно, что для понимания исторической судьбы праздников китайского народа необходимо выявление путей и ритмов взаимодействия различных уровней организации культурного материала в китайской традиции. В предварительном порядке можно выделить два таких уровня: элитарная имперская культура и культура простонародная, локальная по своим географическим масштабам. Празднование Нового года служит наглядным примером единства и многообразия китайской цивилизации. 

При общности основных черт новогодней обрядности во всех слоях китайского общества и на всей территории Китая конкретные формы обрядов и даты их проведения имели множество сословных, региональных и локальных особенностей. Наибольшие различия существовали между Севером и Югом, причем в южных районах Китая сохранились многие древние обычаи, когда-то принесенные туда переселенцами с Севера. 

Еще одно перспективное направление этнографических исследований в Китае — изучение формирования культуры городских слоев и ее взаимодействия с культурой крестьян. Праздничное начало в человеческой жизни неуничтожимо. Традиционный Новый год в Китае претерпел значительные изменения, и в настоящее время судить о нем приходится главным образом по историческим свидетельствам.

Китайский календарь Традиционный порядок счисления времени в Китае уходит своими корнями в незапамятную древность. Как явствует из древнейших записей, его основы были известны предкам китайцев уже в середине II тысячелетия до н. э. Окончательное оформление системы китайского календаря относится к эпохе Хань (II в. до н. э. – II в н.э.). 

 В Китае, как и в других аграрных цивилизациях древнего мира, становление календаря было самым тесным образом связано с хозяйственными нуждами земледельческого населения. Знак «время» (ши 时), который встречается уже в древнейших текстах, графически выражает идею произрастания под солнцем находящихся в земле семян. 

И позднее понятие времени в Китае не теряло связи с представлением о качественной длительности, свойственной жизненному процессу. Иероглиф «год» (нянь 年) в первоначальном его начертании являл картину человека, нагруженного созревшими хлебными колосьями. Данное обстоятельство свидетельствует о совпадении понятий года и урожая, цикла годового и цикла земледельческого в сознании древних китайцев. Первичным разграничением в рамках годового цикла явилось деление года на хозяйственный и «пустой» (соответствующий зимнему периоду) сезоны. 

Отличительной чертой календарной системы Китая является стремление гармонически соединить ритмы луны и солнца. Китайские астрономы еще в древности научились с большой точностью вычислять движение луны в связи с движением солнца и положением звезд. Но значение традиционного лунно-солнечного календаря Китая не ограничивалось областью астрономических знаний. 

В процессе своего формирования этот календарь отобразил в себе и синтезировал самые разные стороны жизни и культуры китайцев, став одним из ярких воплощений фундаментальной в китайской традиции идеи органического единства основных элементов мироздания: Неба, Земли, Человека. Продолжительность лунного месяца составляет в среднем 29,53 суток. 

Поэтому в китайском лунном годе попеременно чередовались так называемые малые и большие месяцы, насчитывавшие соответственно 29 и 30 дней. Вместе с тем китайские астрономы уделяли равное внимание и солнечному году, с которым соотносятся астрономические и природные сезоны годового цикла. В Китае очень рано научились узнавать дни зимнего и летнего солнцестояний по длине тени на гномоне. Этими двумя датами древние китайцы и руководствовались при определении сезонов, причем зимний солнцеворот считался началом астрономического года. В сельскохозяйственных компендиумах древнего Китая сроки полевых работ обычно указываются по датам летнего и зимнего-солнцестояний. 

 Китайцы издавна открыли эклиптику солнца и, подобно многим другим древним народам от Европы до Америки, различали 12 зодиакальных созвездий, каждое из которых соответствовало перемещению солнца по небесной сфере на 30°. Двенадцать знаков Зодиака носят названия животных 12-летнего «звериного цикла», широко распространенного по всей Восточной Азии: мышь, бык, тигр, заяц, дракон, змея, конь, овца, обезьяна, курица, собака, свинья. 

Половина знаков (а именно знаки тигра, дракона, коня, овцы, курицы. и змеи) ассоциировалась со светлым, или мужским, началом ян, другая половина — с темным, или женским, началом инь. Кроме того, с ханьской эпохи вошло в обычай разделять-надвое каждую из 12 частей Зодиака, выделяя в году 24 «сезона» (цзе), соответствующие сезонному ритму явлений природы: Зимнее солнцестояние (Дун чжи), Малые морозы (Сяо хань), Большие морозы (Да хань), Начало весны (Ли чунь), Дождевая вода (Юй шуй), Пробуждение от зимней спячки (Цзин чжи), Середина весны (Чунь фэнь), Ясная погода (Цин мин), Урожайные дожди (Гуй юй), Начало лета (Ли ся), Малое наполнение (Сяо мань), Всходы (Ман чжун), Летнее солнцестояние (Ся чжи), Малая жара (Сяо шу), Большая жара (Да шу), Последняя жара (Чу шу), Белые росы (Байлу), Середина осени (Цюфэнь), Холодные росы (Хань лу), Иней (Шуан цзян), Начало зимы (Ли дун), Малый снег (Сяо сюэ), Большой снег (Да сюэ). Помимо разделения небосвода на 12 частей Солнечного зодиака китайцы с древности — по-видимому, не позднее середины I тысячелетия до н. э. — стали выделять Лунный зодиак Последний включал 28 созвездий, или «дворцов Луны», располагавшихся по обеим сторонам эклиптики. 

Созвездия Лунного зодиака определенным образом соотносились с частями Солнечного зодиака, что позволяло китайским астрономам без труда определять по луне положение солнца. Наряду с достоинствами Лунного зодиака для чисто астрономических расчетов путь луны на небосводе служил в старом Китае основой для составления гороскопов. Лунный год, насчитывающий 354,36 суток, приблизительно на 11 суток короче солнечного года (величина последнего, как известно, равняется 365,25 суток). 

Поэтому, чтобы сохранить соответствие лунного календаря природным сезонам, необходимо периодически вставлять в лунный год дополнительный, 13-й месяц Первоначально подобные вставки осуществлялись произвольно, по уже с середины I тысячелетия до н э в Китае был известен так называемый цикл Метопа, устанавливающий равенство 235 лунных месяцев (из них 125 «больших» и 110 «малых») 19 солнечным годам. Это означает, что на 19 лет приходится 7 вставочных месяцев. Дополнительные месяцы вставляли таким образом, чтобы соблюсти соответствие основных дат солнечного года определенным месяцам лунного года. Учитывался при составлении календаря и 76-летний цикл (так называемый цикл Калиппа), позволявший еще точнее скорректировать солнечный и лунный ритмы. 

Гражданский Новый год в Китае отмечался в первое новолуние после вхождения солнца в созвездие, именуемое в западной традиции “Водолей”, что в переводе на григорианский календарь происходит не ранее 21 января и не позднее 19 февраля. Для обозначения суток в Китае использовался знак «солнце» (жи 日). Очевидно, для древних китайцев календарный день первоначально совпадал с дневным временем. К ханьскому периоду он уже приобрел значение суток, причем границей его считалась полночь. 

Сутки подразделялись на 12 частей, носивших названия созвездий Солнечного зодиака. С незапамятной древности в Китае существовал также счет дней по шестидесятеричному циклу, в соответствии с которым дни обозначались комбинацией одного из десяти знаков так называемого ряда «стволов» (гань) и одного из 12 знаков ряда «ветвей» (чжи). Первый день цикла обозначался сочетанием первых знаков обоих рядов, второй день — сочетанием вторых знаков и т.д. В этих шестидесятидневных циклах выделялись «декады» (сюнъ). 

На рубеже нашей эры шестидесятеричный цикл был приспособлен для счета лет. Китайская традиция вела отсчет шестидесятилетних циклов от 2637 г. до н. э., когда, по преданию, он был учрежден Хуан-ди (Желтым императором), имевшим в Китае статус как бы родоначальника китайской цивилизации. В рамках шестидесятилетнего цикла двенадцатичленный ряд ассоциировался с известными нам зодиакальными животными, а десятичленный ряд — с пятью мировыми «первоэлементами» (у сип), рассматриваемыми в мужском и женском аспектах. Добавим, что космологическая пентада определяла осмысление китайцами самых разных сфер жизни. 

Ей соответствовали такие традиционные для Китая формулы, как пять этических постоянств, пять цветов, пять вкусовых ощущений, пять музыкальных нот и т. д. Кроме того, сезоны года и пять «первоэлементов» связывались с восемью триграммами «Ицзина» («Книга перемен»), представлявшими в китайской традиции фундаментальный набор символов действительности. 

Как показал А. Н. Зелинский, различные порядки счисления времени в Китае складываются в единую космологическую систему, которая интегрирует в себе различные силы и ритмы мирового движения, а также сами понятия циклического и линейного времени. Подобное совмещение было возможно на основе принципа спирали, символизировавшей циклическое «развертывание» и «свертывание» Вселенной. Ввиду подлинно универсального характера китайской календарной системы не приходится удивляться тому, что календарь в старом Китае был окутан покровом святости, что каждая династия вводила свой собственный календарь, а принятие его сопредельными странами рассматривалось китайским двором как знак их подчинения. После свержения монархии в 1911 г. в Китае было принято европейское летосчисление по григорианскому календарю. Однако старый календарь продолжает играть значительную роль в жизни китайцев, которые и поныне соблюдают традиционные даты основных праздников лунного года. 

Подробнее о книге «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год» Р. Ш. Джарылгасинова, М. В. Крюков отв. редакторы Издательство «Наука» 1985 г. Эта коллективная монография представляет собой первое в советской и мировой науке исследование обычаев и обрядов, связанных с праздником Нового года у китайцев, корейцев, японцев, монголов и тибетцев. Книга написана как на литературных источниках, так и на полевых материалах, собранных авторами в изучаемых странах — КНР, МНР, КНДР, Японии. На большом фактическом материале монографии решаются теоретические проблемы календарной обрядности, выявляются функциональная направленность обычаев и обрядов, древняя символика игр, развлечений, историко-культурное взаимодействие и типологическая общность.