Недетские сказки Шарля Перро

Шарль Перро родился в Париже в буржуазно-чиновничьей семье и был младшим сыном (1628 – 1703 г.г). Это один из первых писателей Франции, ставший членом Академии Бессмертных, основанной Людовиком XIV, и правой рукой министра финансов Кольбера. Также он был главным инспектором королевских построек и мануфактур мебели и гобеленов (заложил первый камень в восточный фасад Лувра); занимался вопросами внешней политики и культуры; был поэтом и критиком.

Время правления Людовика XIV – наихристианнейшего короля-Солнце, не отличалось изобилием. 

Нищета и голод гнали людей из городов в деревни, но и там не было спасения. Люди выкапывали из земли мерзлые коренья и траву, чтобы хоть как-то обмануть голод. Доведенные до отчаяния, они легко преступали нормы морали и человечности. Люди нападали на людей и поедали себе подобных. Отсюда и образы людоедов, что так часто фигурируют в сказках Перро. Не только голод, но и болезни массово косили людей. 

Шарлю Перро довелось пережить три волны чумы. Медицина в то время могла быть опаснее тех болезней, которые способна была излечить. Кровопусканием лечили всё, чем часто наносили еще больший вред, поскольку о стерилизации инструментов еще и речи не было. Одним скальпелем вскрывали вены и прокаженному бедняку, и знатному вельможе. 

Зачастую на скальпеле можно было увидеть следы чужой засохшей крови, ржавчину или просто грязь. Естественно, что инструмент этот часто служил причиной воспаления раны и даже заражения крови. 

Жена Шарля Перро – Мари, заразилась оспой. Перро пригласил лучших медиков, которые не нашли ничего лучшего, как прописать ей сильное снотворное. Результат – она умерла во сне. На тот момент ей было всего двадцать четыре года. Если случался у вельможи жар, вызванный флюсом, вокруг собирался консилиум из двадцати человек, которые несколько дней кряду совещались в методах лечения. 

После длительных споров, принималось решение сделать надрез на щеке. Этот метод не помогал, и тогда просто выдирали три зуба кряду. При таких радикальных методах совсем не удивительно, что сам Людовик XIV к сорока годам шамкал беззубым ртом, в котором догнивала пара пеньков. 

Помните сказку «Волшебницы»? Вот та красавица, которая при каждом слове выплевывала изо рта жемчужины, похоже, болела цингой. А вот описание лекарства, которое якобы являлось панацеей от всех болезней, поражает даже самое богатое воображение. Необходимо было взять труп казненного молодого преступника – желательно рыжего, поскольку рыжина символизирует жизненную силу. Аккуратно отделить мясо от костей, вытопить жир и хорошо промыть винным спиртом. Далее следовало выдержать его под солнцем и луной двое суток. Затем натереть куски миррой, шафраном и алоэ, подвесить над огнем, чтобы они приобрели восхитительный аромат. 

А теперь вспомните гурманку королеву-людоедку из сказки «Спящая красавица», которая мечтала вкусить плоть внуков и невестки под «особым соусом». Франция того периода также знаменита своей грязью, нечистоплотностью и вонью. Отхожих мест (туалетов) не было, поэтому люди испражнялись там, где им приспичило. Сидя в очереди на прием к министру, дворяне просто заходили за гобелен или гардину и облегчались. Ночные горшки выливали в окно на улицу. Ванну принимали всего пару раз в жизни, и то по предписанию врача, когда все «действенные» способы лечения не давали результата. 

Купание было последним, что от безвыходности мог назначить лекарь, хотя сам на положительный результат особо не надеялся. К воде тогда вообще относились скептически. Оно и неудивительно, поскольку нечистоты давно превратили реки в сточные канавы. 

Не зря в сказке «Господин кот, или Кот в сапогах», маркиз де Караба с большой неохотой лезет в речку, а Ослиная Кожа – единственный персонаж, который по доброй воле омылся от грязи в реке. 

Однажды племянница Шарля Перро – Леритье де Виллодон, обратила внимание дяди на тетрадку со сказками в прозе, которые записал его семнадцатилетний сын Пьер Перро. 

Отец, весьма заинтересованный ими, выбирает семь сказок, редактирует, некоторые переводит в стихи и впоследствии дописывает к каждой сказке мораль, тоже в стихах. До 1724 года сборник рассказов «Сказки матушки Гусыни» выходит в свет под авторством Пьера Перро, но потом это имя на обложке меняют на более знаменитое имя его отца. В 1781 году впервые оказываются под одной обложкой три сказки в стихах («Гризельда», «Потешные желания» и «Ослиная кожа»), принадлежащие перу Шарля Перро, и сказки в прозе, написанные Пьером Перро в обработке отца. 

Сказки Шарля Перро всегда привлекали к себе пристальное внимание. Ими тщательно занимались фольклористы, лингвисты, этнографы. Их разбирали и изучали с точки зрения мифологии, усмотрев в них явные фольклорные мотивы. 

В XX веке в сказках Перро нашли полигон для своих учений многие психоаналитики, сексологи и другие специалисты по изучению подсознательного – З. Фрейд, К. Юнг, А. Адлер, М. Кляйн и др. Так, например, в горшочке с маслом и пирожке, которые Красная Шапочка несла больной бабушке, некоторые усмотрели символизм поедания плоти и крови, в сюжете сказки – проявление женского орального садизма и проблемы матерей-одиночек, а съедание волком Красной Шапочки – сексуальный акт и потерю девственности. Как вам такой поворот?! 

Кстати говоря, оригинальная версия сказки сына – Пьера Перро, в отличие от отцовской, оканчивается весьма благополучно. Но, желая извлечь из сказки мораль о том, что не следует доверять первому встречному, Шарль Перро заканчивает сказку на моменте каннибализма. Сюжет этой сказки можно назвать всенародным. Похожие истории можно встретить у разных народов, но обрядить девочку в красную шапочку – это идея Шарля Перро, который любил забирать у персонажей имена и делать их узнаваемыми по деталям одежды – Красная Шапочка, Кот в сапогах, Ослиная Кожа, или по приметам – Синяя Борода, Мальчик-с-пальчик, Спящая красавица, Золушка. А то и вовсе упростив – принц, принцесса, королева, людоед, муж, жена, мать и т.д. 

Образ спящей красавицы психоаналитики трактуют как спящий организм девочки до момента полового созревания. Ее пробуждение в возрасте пятнадцати лет – это пробуждение в ней женского начала. Образ же матери – королевы-людоедки, символизирует выбор между родителями и собственной семьей. Чтобы получить право на собственную жизнь, а значит перестать подчиняться чужой воле и иметь возможность принимать самостоятельные решения, необходимо принести в жертву любовь к родителям. 

В сказке «Спящая красавица», королева, уличенная в коварстве, бросается в чан с ползучими гадами и погибает там, освободив сыну дорогу к счастью. Если некоторые персонажи сказок берут свое начало в фольклоре, но другие имеют реальных прототипов. Так, например, предполагают, что Синяя Борода написан по образу барона Жиль де Ре (сподвижнике Жанны д’Арк), который обвинялся в развращении, пытках и убийстве множества невинных детей и был казнен 26 октября 1440 года на центральной площади Нанта. 

Его обвиняли также в колдовстве и заключении сделки с Дьяволом, от которого Жиль и получил свое богатство. Поговаривают, что Жиль де Ре после казни Жанны д’Арк действительно увлекся алхимией и тратил большие суммы на опыты, стараясь получить философский камень. Однако вырванное путем пыток в подземельях инквизиции признание в убийствах, содомии и колдовстве, никак не подтвердилось. 

После нескольких тщательных обысков в подвалах его замка ни одного скелета или хотя бы косвенной улики его злодеяний не было обнаружено. Скорее всего, кому-то очень приглянулось состояние барона и его оклеветали с умыслом. Именем барона де Ре стали пугать непослушных детей. 

Есть еще один источник, который способствовал появлению Синей Бороды – это старинная бретонская легенда, где некто приводит девушку на берег реки со словами: Видите, там река, В ней утоплено четырнадцать дам, Пятнадцатой будете вы. После казни барона Жиль де Ре на свет появляются куплеты, где имена Синяя Борода и Жиль так часто упоминаются вместе, что в конце концов сливаются воедино, а со временем и убитые дети превращаются в замученных жен. Хотя достоверно сказать, откуда появился синий цвет бороды, нельзя. 

Сказка «Господин кот, или Кот в сапогах» тоже не оригинальна в своей идее, но, вытеснив версии других авторов, стала самой популярной. О кошачьей находчивости пишут также Страпарола и Базиле. Но у одного сказка слишком мрачна и вычурна, у другого многословна и запутанна. Шарль Перро, поработав с вариантом сказки сына, значительно переделал ее и нарядил кота в сапоги, что придало ему некий шарм и узнаваемость. Кстати, имя барона Караба, за которого хитрый кот выдал своего хозяина, в первых переводах звучит как Карабас, что совсем неправильно. 

Во французском языке в слове Carabas последняя буква не произносится. Продолжая знакомство с творчеством Шарля Перро, обратимся к другим его произведениям. Немалым садизмом отличается также сказка «Ослиная кожа», которая представлена в двух вариантах: прозе и стихах. Принц ищет девушку, на пальчик которой налезет колечко невероятно маленького размера. 

Он дает клич по всему королевству, и девушки всех сословий спешат попытать счастья. Однако колечко настолько мало, что ни одна не может в него втиснуться. Тогда они прибегают к хитрости: А девушки? – Одна сидит в своей каморке И точит пальчик жесткой теркой, другая пробует ножом, А третья, палец смазавши касторкой, его – в тиски иль в тесный жом, А эта руку жжет в лекарстве дорогом… Вы представляете себе этот мазохизм? Это ж как надо хотеть стать принцессой, чтобы палец заточить ножом, как карандаш! Но и это еще не все. Ведь Ослиная кожа – это не кто иной, как принцесса, сбежавшая из дворца практически из-под венца. И кто же на ней захотел жениться? Да сам отец! После смерти жены король не очень долго страдал в одиночестве и не нашел в округе никого более подходящего на роль новой жены, как собственная дочь. 

Воспылав к ней неподдельной страстью, отец выполнял все причуды дочери, лишь бы та поскорее легла с ним на ложе. Даже содрал кожу с волшебного осла, который гадил золотом и серебром и был, по сути, золотой жилой для казны. Что мы в итоге имеем? Садизм и инцест. А поклонники Фрейда не упустили возможности указать на содомию и желание девушки поскорее лишиться девственности. Кольцо, которое принцесса посылает принцу – символ вагины, жаждущей, чтобы в нее проникли. Образ сбежавшей принцессы, скрывающейся в бараньей шкуре, чтобы ее не узнали, присутствует также в средневековом романе «Персефорест». 

В новелле Бонавертюра Деперье «Парнета» отец против сватовства некоего дворянина к его дочери и, чтобы отвадить неугодного жениха, заставляет дочь одеться в ослиную шкуру и собирать с пола зерно языком. Аналогичная ситуация с символами происходит и в сказке «Золушка», где принц ищет суженую по туфельке. Сама туфелька и ее примерка, как в случае с кольцом, означают, по мнению психоаналитиков, дефлорацию. Самое интересное, что туфелька у Перро совсем не хрустальная, а оторочена мехом. 

Сказка так и называется: «Золушка, или Туфелька отороченная мехом». Так откуда же взялась хрустальная туфелька? Кстати, если подумать, то подобная обувка не только непрактична в силу своей непрочности, но совсем неудобна и довольно травматична! Даже если обратиться к аналогичным сказкам других авторов (345 вариантов!), то и там мы не встретим ничего подобного. У Перро речь идет о туфельке, отороченной мехом (vair – старинное французское слово, означающее оторочку из меха белки или горностая). 

Возможно, это результат неправильного перевода, или однажды произошла ошибка при наборе текста и вместо vair написали verre – стекло, а уже со временем стеклянная туфелька облагородилась и стала хрустальной. Не миновала кровавая слава и эту сказку. В североамериканской версии старшей сестре Золушки так хочется замуж за принца, что она, дабы втиснуться в маленькую туфельку, по совету матери отрубает себе большой палец на ноге. 

Принц, видимо, ничего необычного не замечает и, обрадовавшись, что нашел невесту, сажает ее на коня, чтобы увезти в замок. Так бы и женился подслеповатый принц на самозванке, но когда они проезжали возле могилы золушкиной матери, птицы запели: Посмотри назад, посмотри назад! С туфельки капает кровь,… Принц возвращает обманщицу обратно, но есть еще средняя дочь, которой тоже жуть как хочется стать коронованной особой. Недолго размышляя над вариантами, она отрезает себе пятку! И что же принц? Сажает и везет ее во дворец. Хорошо, что мать Золушки не дремлет даже в могиле! В сказке «Рике с хохолком» звучит тема: «любовь зла, полюбишь и…», в том смысле, что влюбленный человек не замечает недостатков объекта любви. Как и в других сказках, тут тоже множество отклонений от нормы в плане психологии, ну и не трудно догадаться, что хохолок на голове Рике – фаллический символ. 

В рассказе «Мальчик-с-пальчик» Д.А. Декали разглядел в сюжете оральный садизм и примитивный каннибализм. «Гризельда» просто пронизана садо-мазо. Сперва принц влюбляется по уши в пастушку, делает ее своей женой, любит и задаривает подарками. Когда у них появляется дочь, он любуется на умилительную картину всеобщей любви и гармонии, но потом в голове у него что-то щелкает, и он начинает придумывать всяческие испытания верности для своей супруги, вплоть до того, что отбирает у нее дочь и вскоре объявляет ребенка мертвым. 

Он смотрит на мучения жены и в моменты угрызения совести мучается сам. Когда же дочь выросла и, сама полюбив, собирается замуж, отцу вдруг приходит в голову новый коварный план проверки на преданность и послушание жены. Он объявляет ей о том, что она стара и может возвращаться в свою убогую лесную избу, а он нашел себе новую любовь. Жениться же собирается на собственной дочери, а свадьбу ему должна устроить со всей пышностью старая жена. И только основательно всех помучив, доведя свой фарс до последней черты, он сообщает жене радостную весть, что не будет жениться на другой и что молодая невеста не кто иная, как их совместная дочь. 

Если до этого несчастная женщина раболепно переносила все козни супруга, то эта радостная новость чуть не лишила ее жизни. Еще одна сказка, «Потешные желания», прорастает на могучих корнях народных сказаний. Прежде чем пожелать – хорошенько подумай, ведь желания умеют исполняться! 

Фрейдисты же усмотрели в сказке проблемы кастрации. В загаданной мужем на ужин кровавой колбасе – фаллический символ и желание анального секса, а в том, что неосторожным вторым желанием он приклеивает эту колбасу к носу жены – стремление убить ее. В общем, как видим, сказки Шарля Перро – это еще тот кладезь символов. Вот только я сомневаюсь, что сам Перро задумывался над фаллическими символами или девственностью юных принцесс. 

Но хоть ему и в голову не приходило рассматривать свои рассказы под таким углом, он все же вкладывал в них свой смысл и наделял моралью, которую тут же сам и выводил в стихах, видимо, для того, чтобы не отягощать мыслительным процессом венценосные и другие государственные головы. А возможно, и опасаясь, как бы неверное толкование его рассказов не привело его собственную голову на плаху. Как бы там ни было, а читать его сказки в оригинале в наш век весьма интересно и захватывающе... Но только не при детях!