Мужчина и женщина: четыре тайны человеческого пола

Как бы ни было велико разнообразие людей, толстых или тонких, темных или светлых, в шубах или пальто, мы всегда с уверенностью выделим среди них две группы — мужчины и женщины. По каким признакам? Казалось бы, ответ на этот вопрос известен даже малым детям. Однако феномен пола не так прост, как кажется. Он проявляется на четырех уровнях: генов, телесной организации, социальных ролей и адаптивных стратегий, и на каждом проявляет особенный характер. ПОЛ ТЕЛЕСНЫЙ Больше всего в глаза бросается пол анатомический. Хотя и он не является чем-то абсолютным — до шестой недели отличия у мужского и женского зародыша отсутствуют. Затем под влиянием гормонов (в первую очередь тестостерона) происходит неодинаковое развитие тканей, причем не только половой системы, но и всего организма. Влиянию поддается даже мозг. Выяснилось, что у мужского плода происходит усиленный синтез тестостерона, способствующий формированию мужских черт поведения. Если этого гормона будет недостаточно, в поведении могут развиться аномалии. Тестостерон вначале слегка задерживает рост левого полушария, отчего мальчики становятся немного «правополушарными» людьми (то есть они склонны меньше говорить, а больше действовать, лучше ориентируются в пространстве, рассматривают проблемы в целом, а не в деталях, и ставят перед собой великие цели). На более поздних этапах развития тестостерон действует на гипоталамус, закладывая влечение и полоролевые предпочтения. Вещества-регуляторы мужского и женского начала могут поступать и извне. Например, в 1970-х годах специалисты обнаружили, что многие случаи томбоизма (tomboyism, проявление мальчишеских повадок у девочек, когда они предпочитают носить брюки, играть в футбол и верховодить в любом коллективе) вызваны действием лекарств. Оказалось, что, еще до рождения организм этих девочек подвергся атаке прогестинов, которые их матери принимали для сохранения беременности. Такие девочки имели узкие бедра, широкие плечи и мускульный тип конституции. Тестостерон — основной фактор превращения «нейтрального» организма в мужчину. Без его влияния, он «по умолчанию» приобретает женские черты, включая конструкцию гениталий. Таким образом, «базовой моделью» человека является женщина (вопреки библейской модели). Если сравнивать человека с другими приматами, то у него анатомические различия полов невелики. Например, у горилл самки обычно весят пятьдесят килограммов, а самцы — целых двести, а у самцов обезьян-носачей нос (благодаря которому вид получил это название) в шесть раз длиннее, чем у самок. Поэтому различия полов у человека, особенно в период так называемого нейтрального детства (1-8 лет), когда концентрация половых гормонов низка, не слишком бросаются в глаза. С возрастом диморфизм усиливается, мужчины обзаводятся бородой и мощной мускулатурой, а жир откладывается на плечах и животе, тогда как у женщин — на бедрах. Однако большие различия присущи лишь немногим расам, в частности, северным европеоидам и некоторым австралоидам. В большинстве расовых групп человечества (80%) два пола телесно очень похожи (у женщин нет ни больших грудей, ни полных бедер, а у мужчин – высокий голос, безбородые лица). Однако человек старается искусственно увеличить половой диморфизм за счет костюма, украшений, причесок, рода занятий. В некоторых обществах мужчины и женщины обязаны говорить на разных языках, или, по крайней мере, использовать особый грамматический вариант языка. В какой-то мере эта особенность присуща и русскому языку (в отличие, скажем, от английского): рассказы от первого лица мужчины и женщины различаются — хотя бы за счет родовых окончаний. ПОЛ ГЕНЕТИЧЕСКИЙ Почему рождается именно мальчик? Потому, что женщина ела много лиственничной хвои! Или под изголовьем тайком от всех спрятала тетиву лука. Или часто молилась Святому Петру. От подобных суеверий недалеко уходили ученые и философы прошлого. Так, Эмпедокл полагал, что если семя родителей горячо — рождаются мальчики, холодно — девочки. Сольется горячее семя жены с холодным мужа — дочка будет похожа на отца... Лишь в ХХ веке механизм возникновения пола у человека стал известен доподлинно. Если при оплодотворении встречаются две одинаковые Х-хромосомы, эта клетка превратится в девочку. Но если в пару к ней пристроится укороченный и специализированный Y-вариант половой хромосомы — родится мальчик. Впрочем, эта встреча может не состояться: в зиготе останется единственная Х-хромосома, не имеющая пары. Тогда у человека наблюдается «синдром Шершевского-Тернера»: низкий рост, слабая выраженность женских признаков — как в анатомии и физиологии, так и в психике. Бывает, что с игрек-хромосомой встречаются сразу несколько Х-хромосом (от двух до четырех), и возникает «синдром Клайнфельтера»: высокий рост, узкие плечи и широкий таз, в целом мужской, но «евнухоидный» облик. Если встречаются только три женских хромосомы (ХХХ), получается рослая женщина с повышенным жироотложением, но низким интеллектом. При двух мужских хромосомах (YYX) избыток тестостерона дает «гипермаскулинность»: мощное развитие скелета и мускулатуры, агрессию, антисоциальность. Вообще, у человека встречаются всевозможные анатомические и поведенческие отклонения пола, и не только врожденные, но и приобретенные. Даже хромосомные нарушения могут возникать уже в процессе развития эмбриона. Тогда организм «мозаичен»: часть клеток имеет нормальный набор половых хромосом, а часть — аномальный. При этом синдромы выражены слабее. Аномалии пола могут возникать и без хромосомных нарушений — за счет эндокринных патологий (например, при крипторхизме, опухолях, травмах), при нарушении полового созревания. Иногда человек вообще не может идентифицировать свой пол, или ощущает себя в «чужом» теле, стремясь искусственно изменить пол. По существу, такая процедура равносильна серьезному заболеванию, при котором требуется постоянная гормональная терапия и лечение послеоперационных осложнений. Однако люди согласны принести здоровье в жертву психологическому комфорту. Ибо для человека не менее важным, чем пол генетический или анатомический, становится ПОЛ СОЦИАЛЬНЫЙ Как должен вести себя мальчик, а как девочка, обычно решают воспитание, традиции, общественные установки. Однако они опираются на врожденные особенности мужского и женского организма (в том числе, мозга). Как ни отстаивай роль воспитания и свободу трансгендера, а все же рожать умеют только женщины. Каковы же природные роли полов? У приматов самец обычно исполняет роли стража, лидера, мужа и отца (но едва ли кормильца, скорее — отбирателя лучших кусков). Страж исследует, метит территорию и обороняет ее от конкурентов, а также следит, не появятся ли хищники. Он склонен к миграциям и риску. Подойдите к клетке с обезьянами игрунками: именно самец подскочит к решетке и оскалит зубы, а самка затаится (хотя она главнее — если партнер вовремя не подставится, получит оплеуху). Характерная черта лидера — независимость, способность действовать без оглядки на остальных членов группы. В адлерском питомнике самцы-лидеры регулярно сбегали из вольеров и уводили с собой всю группу — путешествовать по грузинским садам. Роль «мужа» отличается от просто самца. Последний стремится оплодотворить как можно больше самок, рассеивая свои гены в популяции. У приматов такая стратегия встречается редко, поскольку группы не анонимны. Чаще самец – это «муж», который связан с одной или несколькими самками не только репродуктивными, но и длительными дружелюбными отношениями. Он обычно препятствует сексуальным контактам своей партнерши с другими самцами, поддерживает ее при конфликтах. Отец — совершенно иная роль: это уже не донор генов или просто товарищ. Отец должен тратить время и силы, чтобы кормить и оберегать детеныша, играть с ним, развивая его силенки, а также, что очень важно, обучать его. В том числе, специфически мужскому поведению, давая пример для подражания. У животных феномен «отца» встречается нечасто. Обычно в видовой программе эта роль отсутствует — ее нет даже у таких высокоразвитых приматов, как орангутаны. Пожалуй, самые заботливые отцы встречаются среди павианов анубисов. Их инстинкт отцовства даже сильнее, чем у Homo. Вероятно, у первобытного человека отцовские чувства были слабыми. Долгое время ближайшим родственником-мужчиной ребенка считался старший брат или авункул (брат матери). Люди не ведали о биологической роли отца, а секс считался способом получения удовольствия или инструментом власти. Оплодотворяющая роль отца стала достоянием группового сознания только с развитием животноводства. В древнем обществе отцы нередко убивали и изгоняли своих детей (как самцы львов). В современном мире - в силу общей гуманизации, феминизации мужчин и направленного воспитания - отцы стали гораздо сильнее любить своих детей и уделять им больше внимания. А какие роли характерны для самок приматов? Они, соответственно, предпочитают быть объектами защиты, подчиненными, женами и мамашами. В среднем они менее подвижны, стараются вступить в контакт с другими особями: кучкуются, перебирают друг другу шерсть и что-то бормочут. Самки оказывают доминирующим самцам знаки почтения, подражают и следуют за ними. В роли «жен» самки ухаживают за внешностью своих партнеров, и даже подкармливают их. Наконец, самки ухаживают за потомством. В целом можно сказать, что социальная активность самцов направлена вовне, а самок — внутрь группы. Эти поведенческие стратегии, нормальные для большинства приматов, присущи и людям. Мальчишки норовят куда-нибудь сбежать или залезть, кого-нибудь поколотить, или наоборот, защитить. Они принимают как должное, когда на столе перед ними появляется тарелка с едой, и начинают орудовать ложкой, даже не взглянув на того, кто ее поставил. Когда подрастут, они ищут не просто партнера для секса, но спутника жизни, а еще старше — на кого бы излить свою родительскую заботу и жизненный опыт. В минуту опасности «мачо» ускоряются и норовят кинуть чем-нибудь потяжелее (покуда девочки визжат и сжимаются в комочек). Их не нужно этому воспитывать. В природных популяциях никогда не стояла проблема, как воспитать в мальчике мужчину, научить быть сильным, преодолевать себя. Это умение приходило автоматически за счет простого подражания взрослым и участия в мужских занятиях. Однако в современных условиях множество мальчиков растет «в искусственной среде», когда круг близких людей ограничен женщинами: мать, бабушка, учительница. Они, конечно, стараются выковать из него «спартанца», «Суворова», заставляют отжиматься от пола и смотреть противнику прямо в глаза. Однако такая педагогика порой приводит к обратному результату: попытка привить «мужское начало» со стороны женщины создает гендерные и сексуальные инверсии. Каждодневные нотации мамы могут иметь для мальчика гораздо меньший воспитательный эффект, чем одно действие или слово отца в той или иной ситуации. Нуждаясь в отцовском примере действий и оценок жизни, мальчик сам тянется к мужскому обществу. Вопрос только в том, что он может от него получить. Проблема нашего социума — в разлученности мальчиков и тех мужчин, которые достойны быть примером для подражания. Большинство наставников, педагогов, а порой и тренеров, несмотря на мужской род этих слов, носят юбки. Мальчикам приходится искать наставников неформальных — а в это время их самих отыскивают лидеры криминальных группировок. Отлучение мужчин от воспитания молодежи приводит к феминизации общества. В нем активнее действуют женщины: они выполняют больше конкретной работы, их голосом говорит Общественное мнение. Это уже отклонение от биологической нормы. У вида Homo sapiens мужчины и женщины должны давать примерно равный вклад в выживание и воспроизводство вида (для сравнения — у гнездовых птиц гораздо выше вклад самок, а у рыбы пинагора — вклад самцов, которые при опасности прячут мальков во рту). Здесь между авторами возобновилась излюбленная «семейная» дискуссия по сакраментальному вопросу: он или она? ДВА МНЕНИЯ, ДВЕ ПОЗИЦИИ Здесь между авторами возобновилась излюбленная «семейная» дискуссия по сакраментальному вопросу: он или она? ОНА: — Палка в руках мужчин привела к политике войны и существованию в тюрьме городов, а обезьяны остались в парадизе дикого существования! ОН: — Как бы не так. В условиях неволи звери живут в два раза дольше, чем в дикой природе. Так и человек, создав цивилизацию, едва ли не вдвое поднял свой уровень жизни. ОНА: — Но я высказываю главную идею современного феминизма, опирающуюся на авторитет науки. ОН: — Большей частью здесь решает не логика, а эмоции. Начнем с того, что женщины, скорее всего, участвовали в эволюции инструментальной культуры активнее, чем мужчины. То есть именно они проторили дорогу из «парадиза джунглей». ОНА: — Возможно. У шимпанзе, самки оказались гораздо искуснее самцов, когда, например, забирались на дерево, взяв с собой камень, и вскрывали орехи там. Самцы же с горстью орехов брели за двадцать метров к камням, где и колотили, да все больше по пальцам. ОН: — Я кстати это первый прочел. Многие ученые убеждены, что путь к человеку шел через женщин: именно они в первую очередь развивали культуру инструментов и языка, которой обучали детей. И я с этим согласен. Женщины — стОящие создания! ОНА: — Приходится признать, что феминистки нередко спекулируют приматологическими данными: когда надо — заявляют о превосходстве женщин, их ведущей роли в эволюции человека, а в другой раз восторгаются «woman, who never evolved» — близостью женской души к природе, «эволюционной отсталостью». Как сказала об этом историк Донна Харувэй: приматология и феминизм — наука и политика, производящие факты и фикцию. ОН: — Идеология — это всегда способ добиться влияния. ОНА: — Но цель не так уж и плоха. Если суфражистки начала ХХ века боролись за права женщин, норовя превратить тех в мужчин, то у современного феминизма более зрелый фундамент: если обществом управляют мужчины, то в нем царит агрессия, культ войны. Для мужчин война — способ реализовать себя, и даже просто игра. Прислушайтесь к мнению женщин, и станет больше мира! ОН: — Так вот почему в фильмах «День сурка» и «Мисс конгениальность» независимые красавицы произносили тост «за мир во всем мире»... А какие идеи у реальных «мисс конгениальность» — женщин-ученых? ОНА: — Некоторые приматологи, участвующие в развитии идеологии феминизма, в частности Джейн Альтман и Элисон Джолли, утверждают, что социум приматов более мирный и «экологичный», нежели человеческий, ибо в нем влияние женских особей выше. ОН: — Но с таким же успехом можно сказать обратное: «человек проблемный» обязан своему появлению женщинам (и косвенно, и прямо), а в обезьяньем социуме правят самцы, ОНА: — Несмотря на кажущуюся диктатуру самцов, у самок, как выяснилось, более калорийное и разнообразное питание, а также свобода выбора партнера — там никогда не бывает, чтобы «под венец» вели силком. Наконец, обезьяны-самки не должны мыть посуду и стирать одежду! ОН: — Но и самцы гамадрилов это делают нечасто... И все-таки, что такое «гендер» приматов, есть ли какой-нибудь универсальный принцип? ОНА: — По моему мнению, этот принцип — в стратегии: мужское поведение направлено вовне, женское — внутрь. Это касается коммуникации, агрессии, исследовательского поведения и других форм активности. ОН: — Своеобразная философия пола: мужское начало, созданное природой для освоения нового, реализуется в поведении — от сперматозоидов до самцов-бродяг, создающих генные потоки между популяциями (а затем и до космических Улиссов). Отсюда и тяга к войне — ведь война отличается от драки поиском внешнего, анонимного врага. Стало быть, социальный пол, как и биологический, имеет коренные различия. Поэтому новый феминизм делает акцент не на уравнивание, а на дистанцирование полов, на возврат к естеству: женщина да будет женщиной. ОНА: — Это правда, но сказанная устами мужчин. Все-таки, феминизм это не только поиск истины, а в значительной мере борьба женщин за влияние. В конечном итоге, смысл различия, да и самого существования полов — приспособление ради выживания. И феномен пола нельзя объяснить, если не осознавать, что пол — это ПОЛ АДАПТИВНЫЙ Немало животных доверяет выращивание потомства самцам. У широконосых обезьян, если беременность ослабляет самку, малыша носит папа. Самец морских коньков вынашивает икру в особой складке на брюхе — своеобразная беременность. Позвольте, да самцы ли это? Разве что по наличию мужских гонад. Но встречаются куда большие чудеса, когда определить «он» или «она» невозможно (см. подверстку «Два пола — бывает, но редко»). Каков же приспособительный смысл полового размножения? Ведь это дорогое удовольствие, требующее расхода энергии и живой массы. Тем не менее, оно стало ключевой стратегией для живых организмов (бесполый процесс обычно возникал у них уже как вторичное приспособление.) Ответ на этот вопрос содержится даже в учебнике биологии — половое размножение повышает генетическое разнообразие и нейтрализует вредные мутации. Однако не следует забывать, что гены — всего лишь программа, а отбор действует на организмы — ему безразлично, какие там спрятаны гены, разнообразны ли они, повреждены ли мутациями. Поэтому если пол не дает адаптивных преимуществ, он исчезает, как бы ни был хорош сам по себе. В каких условиях половой процесс предпочтителен? Напрашивается ответ: в нестабильных, потому что позволяет быстрее приспособиться к изменениям. Однако эколог Г. Белл доказал обратное: организмы неустойчивых экосистем (например, сорняки на пустыре или рачки в пересыхающей луже) почти всегда размножаются бесполым путем. А в стабильном сообществе (таком, как лес или коралловый риф), преобладает половое размножение. Какая же в нем выгода? Оно позволяет увеличить разнообразие жизненных форм, чтобы занять всевозможные ниши и тем самым снизить конкуренцию. Еще один плюс полового размножения — возможность превратиться в микроба. Так организм может сбросить с себя «груз» паразитов, одолевших родительское тело, переждать неблагоприятные условия, спрятавшись в крохотную спору и преодолевать большие расстояния. Когда бы еще щука смогла летать верхом на утке, а сосна ездить на муравье? — Только икринкой или семечком. Почему же возникло именно два пола, а не десять? Из-за двух — и только двух — противоположных требований природы. Это было в ту пору, когда спор «что раньше — курица или яйцо?» решался очень легко: кур никаких еще не было, яйца росли и размножались сами. То есть существовали только одноклеточные организмы. Уже перед ними встала дилемма: чтобы найти друг друга для оплодотворения, клетки-гаметы должны быть подвижны. А чтобы обеспечить дальнейшее развитие зиготы, им нужен изрядный запас питания (который подвижности препятствует). У бактерий, простейших и грибов эти качества поделились поровну между обеими гаметами. А животные пошли по пути разделения труда: одна гамета стала наращивать подвижность, а другая — питание. Так появились самцы — производители быстрых сперматозоидов, и самки — обладатели крупных и богатых желтком яйцеклеток. По этому признаку самкой называют какого-нибудь грача или осьминога, не имеющих явных признаков женственности. Подвижности сперматозоида можно позавидовать: для него путь до яйцеклетки — все равно, что для нас расстояние от Москвы до Владивостока. А он проходит этот путь за несколько часов. Ничего удивительного в том, что мужчины — более подвижная и агрессивная форма жизни. По мнению известного специалиста по биологии пола В.А. Геодакяна, это «авангард эволюции»: начиная от генетического и кончая социальным уровнем мужчины более склонны к переменам, чем женщины. И демократическое равенство полов не способно отменить эту природную стратегию. Появление двух полов — извечная попытка удовлетворить противоположные требования жизни: стабильность и мобильность, незыблемость и изменчивость, одинаковость и разнообразие. А по форме это, пожалуй... возврат к предкам. Так, пребывание человека в одноклеточном состоянии — возврат к микробам. Эмбриональное развитие — «воспоминание» о рыбообразных предках. Наконец, сколько бы ни рядился человек в одежды цивилизации, репродуктивное поведение уподобляет его животным предкам, которые точно также умели ухаживать, заниматься любовью, вынашивать, рождать и вскармливать дитя. Но о том, что собою представляет это «репродуктивное поведение», мы бы хотели поговорить в другой раз. Источник