Искусство и конец капитализма

Теоретик Джереми Рифкин диагностировал начало заката капитализма, и художникам, среди прочих, предписано создавать здоровое будущее, в котором будет простор для совместного творчества.

Что, собственно, современное искусство говорит нам о том мире, в котором мы живем? Многие из самых жестких критиков-искусствоведов ответили бы: ничего. На самом деле оно пребывает в самодовольном блаженстве и поглощено самолюбованием. Испытывая головокружение от собственных успехов, оно сменило безжалостную критику общественных пороков на дурашливые и несуразные импровизации на тему собственной истории и примитивные поделки, скрывая за всем этим свою бессодержательность, бессмысленность и пустоту, заключенные в неизменные ироничные кавычки. Представление о том, что искусство призвано достоверно изображать окружающий нас мир с его стремительно меняющимися социально-экономическими веяниями, по всей видимости, устарело. Руководители от бизнеса оказались более находчивыми и зачастую более радикальными, чем художники. Вероятно, сфера зарабатывания денег привлекает самые креативные умы нашего времени, а художники играют роль более покладистых придворных клоунов, отказываясь — во времена политических и культурных потрясений — нести ответственность и открещиваясь от своего долга указывать не более разумные и адекватные варианты решения проблем. Но так быть не должно. В новой серии экспозиций в галереях Макса Хецлера (Max Hetzler) в Берлине и Париже художники стремятся избавиться от своих рефлексий и навести мосты в реальный мир. «Открытый источник: Искусство на закате капитализма» объединяет группу художников, которые заметили, что мир меняется буквально у них под ногами. Название для этой серии экспозиций позаимствовано из последней книги социолога и экономиста Джереми Рифкина (Jeremy Rifkin). В книге «Общество нулевых предельных издержек» (The Zero Marginal Cost Society), опубликованной в прошлом году, говорится о том, что мы охвачены третьей промышленной революцией, которая свидетельствует о начале заката капитализма. По словам Рифкина, к концу этого века на смену традиционным экономическим моделям придет новый мир, подключенный к единой интернет-системе, основанный на принципах сотрудничества и существующий за счет возобновляемых источников энергии. Это будет мир, в котором все будет производиться с помощью 3D-принтеров, а образование можно будет получать не в учебных заведениях, а на онлайн-курсах. Получение прибыли в век почти бесплатных товаров и услуг постепенно утратит свою привлекательность. Капиталистический рынок уменьшится до небольших сегментов, … существование которых будет зависеть от сокращающегося количества потребителей очень специализированных товаров и услуг». Вместо этого рынка появится «новая модель социального предпринимательства», которая поможет повысить качество жизни, облегчит доступ к ресурсам и обеспечит более рациональное природопользование. Всем вокруг все чаще будет управлять «не невидимая рука, а рука, готовая помочь». Работа Рифкина была благосклонно принята в кругах интеллектуальной элиты и вдохновила владельца частной искусствоведческой консультационной компании Лизу Шифф (Lisa Schiff) на создание серии выставок. «Эта работа исполнена оптимизма, именно это мне в ней и нравится, — комментирует Шифф по телефону. — То, что сейчас происходит в мире, просто ужасно, и он — единственный, кто предлагает какое-то решение». «Это не просто гневная тирада против капитализма. Это диагноз, но еще и лекарство. [По его словам] у нас нет выбора». Шифф объединила идеи Рифкина с работами тех художников, которые находятся в поле ее зрения. «Я не хочу сказать, что они вообще слышали о Рифкине, но это художники, работы которых — и по форме и по содержанию — отражают все изменения, происходящие вокруг нас». «Я чувствую, что к художникам исторически относятся с благоговением, а я, собственно, хочу приземлить их, вернуть к старым традициям. Не то, чтобы я пыталась вписать в какой-то единый сюжет. Я чувствую, что все и без этого складывается органично». На выставке, которая будет проходить еще и на вебсайте Artuner второго куратора Еугенио Ре Ребауденго (Eugenio Re Rebaudengo), мы увидим несколько известных имен — Ричард Принс (Richard Prince), Фрэнк Стелла (Frank Stella), Кристофер Вул (Christopher Wool) — а также некоторых неизвестных молодых художников, представляющих пост-интернет искусство. Когда я усомнился в названии этой категории искусства, Шифф ответила: «Я предпочитаю думать о нем не как чем-то вещественном, а как о состоянии. Думаю, что когда мы оглянемся на это искусство, окажется, что оно заключает в себе очень многое: на одном уровне это чувство взаимосвязанности, а на другом уровне — изоляция». Некоторые художники вкладывают в свои работы откровенно резкие идеи о неспособности корпоративной культуры обеспечить защиту окружающей среды. На выставке «Мечты покрытой нефтяной пленкой Земли о восстании против Солнца» (The Earth’s Tarry Dreams of Insurrection Against the Sun), организованной в Нью-Йорке в 2010 году арт-коллективом Bernadette Corporation, были выставлены два плоских монитора, на которых показаны кадры аварии на нефтяной платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе в 2010 году. Есть и более трудные для понимания работы, авторы которых показывают, что наш мир начинает посредством цифровых технологий существовать независимо от человека: на своей картине «Потенциал Марса (Кот)» (Mars Potential (Cat), 2014) Катя Новичкова изобразила созданные компьютером фигуры, живущие своей жизнью. А работа Янь Ченя (Ian Cheng) Entropy Wrangler Atik (2014) представляет собой действующую модель, воспроизводящую систему, в которой перепутаны связи между биологией и компьютерными программами, между живыми организмами и информацией. Интерес художников к реальному миру вокруг себя — явление неожиданное и обнадеживающее, считает Шафф. «Единственное, о чем до сих пор говорили, так это сколько будет стоить то или иное произведение. Разумеется, сейчас в мире искусства капитализм присутствует как никогда ощутимо. Но пора говорить уже о чем-то другом. Давайте больше говорить о бережливости и экономии в более широком смысле». По ее словам, когда она обратилась к Рифкину с идеей организации выставок, он очень «разволновался и проявил великодушие». Сам же Рифкин говорит, что «приятно удивлен» тем, что оказался причастным к художественной выставке. «Искусство — это не моя сфера, — сказал он мне, — но я считаю, что художники идут в первых рядах и показывают нам, в каком направлении двигаться». Он говорит, что не считает свою книгу образцом безоговорочного оптимизма. «Я бы сказал, что испытываю осторожный оптимизм». Ростки новой эры сотрудничества исходят из самой природы человека. «Мы — самые социальные существа на планете. Нас нельзя считать независимыми проводниками англо-американской традиции просвещения». Далее он говорит о том, что надеется на более молодое поколение художников, представляющих цифровое искусство, которые, видимо, воспринимают окружающее иначе, чем их непосредственные предшественники. «Если вы ребенок времен Второй мировой войны вроде меня, то вы представляете власть в виде пирамиды, очень вертикальной, и эта власть распространяется сверху вниз. Те же, кто родился во втором тысячелетии, видят все иначе. Они судят о правительстве или партии по ее делам лишь в пределах правительственных учреждений. И у них совершенно иное представление о свободе. Мое поколение воспринимает свободу как независимость, не видимую другими, и ценит замкнутость в своем круге. Молодежь же привлекает всеохватность, доступность сетей, прозрачность. Дальнейшая независимость смертельна». Социальные предприниматели, по мнению Рифкина, будут меньше руководствоваться соображениями прибыльности и больше стараться применять свои способности в тех сетях, членами которых они являются, а также повышать в них свою общественную репутацию. В такой взаимосвязанной и готовой к сотрудничеству экономической модели представление о художнике как о независимом от других гении, так укоренившееся в нашем сознании, является «абсурдным», считает он. «Я вижу, как искусство приобретает другие формы, становится более коллективным и воспринимается как незавершенное произведение, полуфабрикат, и еще оно становится более преходящим и недолговечным — соответствуя представлениям цифрового мира. Художнику уже не будет так интересно создавать что-то вечное. Все будет сводиться к недолговечным впечатлениям, мимолетному опыту, умением наслаждаться моментом. Жизнь будет восприниматься как череда неповторимых мгновений. И не исключено, что мы увидим это по большей мере через искусство. Я спрашиваю Шифф, не кажется ли ей, что процесс превращения искусства в товар требует некоторой корректировки. «Ну да, — отвечает она, словно я спросил ее, круглая ли земля. — Не хочу показаться наивной, я даже не уверена, что это вообще возможно. Но если мы сможем просто перестать говорить о мире искусства и о рынке искусства, а заговорим о мире вообще, то это уже станет первым шагом». Как считает Рифкин, искусство по-прежнему является основным фактором, способствующим росту нашего самосознания в отношении «решающей проблемы нашего времени» — прекратит ли наша планета свое существование или сможет восстановиться. «Художники могут показать нам, что с нами происходит — говорит он. — Они должны предупреждать нас о беде, подобно индикаторным канарейкам в шахте».