Нейронаука и религия: в поисках ответов

Почему вообще есть сущее, а не наоборот — ничто? Основополагающий вопрос метафизики выражает ту тревогу, которая предшествовала появлению цивилизации и породила множество мифов и верований на заре человечества.

Антропологи обнаружили свидетельства того, что уже 160 000 лет тому назад неандертальцы сознательно хоронили своих умерших. Это говорит о том, что уже тогда существовало религиозное или мифологическое понимание (может быть, ощущение?) существования «мира иного». С эволюционной точки зрения, знаменитый приматолог Франс де Вааль (Franz de Waal) утверждает, что у наших прародителей наблюдались признаки сострадания, стремления прийти на помощь и определенные социальные нормы, которые можно рассматривать в качестве предшественников человеческой морали, создавшей предпосылки для появления религии. С тех пор мифотворчество и религии присутствуют во всех культурах в виде представлений о сверхъестественных явлениях, нравственности, обрядов и священных заповедей. И это не могло не привлечь внимание ученых. В сравнении с другими дисциплинами, нейронауке особенно трудно дать этому объяснение, поскольку многие признаки работы мозга свидетельствуют о том, что ответы на вопросы следует искать в области верований и мистического опыта. В этой связи можно упомянуть книги Майкла Шермера (Michael Shermer) «Верующий мозг» (The Believing Brain), Эндрю Ньюберга (Andrew Newberg) и Юджина Д’Аквили (Eugene D’Aquili) «Почему Бог не уходит. Наука о мозге и биология верований» (Why God Won’t Go Away. Brain science and the biology of belief), или голландского ученого Дика Свааба (D. F. Swaab) «Мы — это наш мозг. От матки до Альцгеймера» (Wij Zijn Ons Brein: Van Baarmoeder Tot Alzheimer). Все эти авторы высказывают достаточно смелые гипотезы на основании опытов по изучению внутренних механизмов мозга. Можно даже утверждать, что возник целый суб-жанр научно-популярной литературы, пытающийся объяснить веру. В своей последней книге «Нейроны Бога. Нейронаука о религии, духовности и свете в конце туннеля (XXI век)» (Las neuronas de Dios. Una neurociencia de la religión, la espiritualidad y la luz al final del túnel (Siglo XXI) блистательный Диего Голомбек (Diego Golombek), не впадая в критиканство, тщательно анализирует состояние современных научных исследований, пытаясь найти разумное объяснение явлениям, противоречащим здравому смыслу. В частности, он пишет: На протяжении всей истории наука вступала в спор с религией и Богом столько же раз, сколько религия это делала в отношении науки. Одним словом, отношения складывались крайне непростые. Мнений было столько же, сколько участников. Одни утверждали, что вера есть основа любого знания, другие отрицали любую взаимосвязь между ними, третьи допускали возможность спокойного сосуществования. Сейчас модно противопоставлять науку религии, как бы объявляя, что война выиграна с помощью неопровержимых доводов. А почему бы вместо этого не поставить вопрос об изучении религии на научной основе? Голомбек, считающий себя атеистом, говорит, что решил написать этот труд, чтобы «ознакомить читателей с научными пояснениями каждодневных событий и показать, как нейронаука помогает нам их понять». Для Свааба наиболее интересный вопрос, касающийся религии, заключается не в том, есть ли Бог, а в том, почему столько верующих: На планете насчитывается порядка 10 000 различных религий, каждая из которых убеждена в том, что именно она обладает монополией на истину. Около 64% жителей Земли исповедуют католицизм, протестантизм, ислам и индуизм. В течение многих лет единственной узаконенной верой в Китае была коммунистическая идеология. Но в 2007 году одна треть китайцев старше 16 лет заявили о том, что они верующие. Учитывая то, что эти цифры приводит государственная газета China Daily, можно предположить, что в действительности число верующих гораздо больше. Около 95% американцев верят в Бога, 90% молятся, 82% верят в чудеса и более 70% — в загробную жизнь. Доктор Фортунато Малимаччи (Fortunato Mallimacci), бывший декан факультета общественных наук Университета Буэнос-Айреса (Аргентина), научный сотрудник Национального совета научных исследований (Conicet) и постоянный участник научного семинара «Общество и религия», создал атлас религий страны, первый после 1960 года, когда подобный вопрос ставился в ходе всеобщей переписи населения. Полвека тому назад более 90% жителей заявили, что исповедуют католицизм. И в настоящее время католики составляют большинство населения: 76%; 11% считают себя агностиками или атеистами и 11,3% — евангелистами. Согласно опросу Малимаччи, 61% людей общаются с Богом напрямую, не нуждаясь в посредничестве церковных учреждений. Эту группу населения ученый назвал «самостоятельными верующими». В исследовании, проведенном Маритой Карбальо (Marita Carballo) в 2005 году, упоминаются почти 3000 зарегистрированных религиозных объединений. И, несмотря на утверждения о том, что научно-технические достижения вытесняют религию, статистические данные на этот счет весьма неоднозначны. Карбальо указывает на увеличение числа верующих: в 1984 году считали себя верующими 62% аргентинцев; в 1991 — 70%; шестью годами позже — 79% и, наконец, в 1999 — 81%. Та же самая тенденция прослеживается и среди тех, кто считает роль религии весьма важной в своей жизни: с 1991 по 1999 их доля выросла с 40 до 55%. С другой стороны, доклад исследовательского центра Pew, опубликованный на прошлой неделе в газете Buenos Aires Herald, рисует несколько иную картину: согласно исследованию, проведенному в Латинской Америке в 2013 — 2014 годах, число аргентинцев, считающих себя католиками, сократилось на 20% с 1970 года. В то же время увеличилось количество евангелистов и тех, кто не исповедует какую-либо устоявшуюся религию. А на вопрос о значимости религии в своей жизни положительный ответ дали лишь 43% аргентинцев. Но, как бы ни различались между собой статистические данные, очевидным является то, что огромное большинство людей верят в сверхъестественное, думают о загробной жизни и совершают различные религиозные обряды. Научному сознанию необходимо объяснение подобных совпадений. «Моральный кодекс, вера в сверхъестественное, мысли о загробной жизни и религиозные обряды распространены по всему миру в историческом и географическом плане», — считает Голомбек. Распространенность религиозных верований по всему миру заставляет задуматься. Некоторые нейроученые даже считают, что они могут возникать на основе происходящих в мозгу процессов, таких, как наделение неодушевленного мира способностью думать и чувствовать, что бывает даже у детей, а также усматривать некие знамения в случайных событиях. Религия может зарождаться на основе социальных и нравственных потребностей, которые, способствуя сплочению, создали более благоприятные условия для развития человеческих групп. Существуют даже гипотезы, основывающиеся исключительно на биохимических аргументах. Андрес Каналес-Джонсон (Andrés Canales-Johnson), работающий в Кэмбриджском университете (Великобритания): «Независимо от того, насколько соответствует действительности концепция той или иной религии (например, существует ли Аллах, Тор или Яхве), религиозный феномен (описание мистического или трансцендентального опыта) был присущ человеческому роду с самого начала его существования. Например, хотя ни у кого нет свидетельств, подтверждающих подлинность событий, лежащих в основе различных религий, около 85% жителей Земли считают себя верующими. Таким образом, перед нами не единичное или случайное явление. Именно поэтому многие исследователи заинтересовались этой огромной несуществующей реальностью, которая, строго говоря, для многих людей является самой что ни на есть осязаемой реальностью (кстати, во всем мире люди жертвуют гораздо больше денег религиозным учреждениям, чем каким-либо иным общественным институтам). Таким образом, религиозный феномен вполне заслуживает научного объяснения». Какое же объяснение даст Каналес-Джонсон? «Было высказано мнение, что религия представляет собой явление, зародившееся в мозге. Если можно так выразиться, это секреция мозга. Мозг является тем органом, который ее вырабатывает, помещает в сети, связанные с человеческой личностью, а затем уже в сети, связанные со структурой общества. Нейробиологический аргумент заключается в том, что мозг создает и сам же использует религиозный опыт посредством секреции нейрохимических веществ. Например, антрополог Лайонел Тайгер (Lionel Tiger) из Ратгерского университета и психиатр Майкл МакГуайр (Michael McGuire) из Калифорнийского университета в Лос-Анжелесе считают, что серотонин, химический нейромедиатор, встроен в некую замкнутую систему, конечная цель которой заключается в том, чтобы заставить нас чувствовать себя хорошо именно посредством активного исповедания какой-либо религии. Секреция серотонина у приматов ассоциируется с их высоким статусом, который в свою очередь ассоциируется с внутренним покоем. С другой стороны, когда уровень серотонина снижается, мозг начинает выделять такие гормоны, как кортизон, ассоциирующийся с низким статусом и общим состоянием «приниженности». И далее добавляет: «Доводы Тайгера и МакГуайра сводятся к тому, что постоянная религиозная практика (например, посещение утренних воскресных богослужений) представляет собой простейший способ заставить наш мозг выделять количество серотонина, достаточное для того, чтобы в течение определенного времени мы чувствовали себя комфортно. Однако, этот эффект «высокого статуса» и внутреннего покоя непостоянен и имеет тенденцию к снижению, будь то из-за ежедневных стрессов или же вследствие действий, которые, согласно определенной религии, считаются греховными. Это «понижение статуса» с последующим уменьшением содержания серотонина как раз и обусловливает то, что мозг продолжает нуждаться в религиозной подпитке, чтобы снова почувствовать себя хорошо. Итак, если рассматривать религию с точки зрения нейрохимии мозга, она действительно представляет собой «опиум народа». Другие исследователи объясняют массовое распространение религии генетикой. Например, исследователь Дин Хамер (Dean Hamer), известный своими неоднозначными высказываниями, который посетил Аргентину в 1998 году, заявил, что мы «запрограммированы» на создание мифов и религий. По мнению Хамера, занимавшего пост заведующего отделением генетического регулирования в Онкологическом институте США, ему удалось открыть один из генов, которые оказывают влияние на уровень духовности. В своей книге «Ген Бога» (El gen de Dios), которую Голомбек анализирует в вышеупомянутом труде, автор утверждает, что он имеет белковый код — VMAT2 (везикулярный транспортер моноаминов 2) — играющий ключевую роль во многих функциях мозга. Основываясь на нейробиологических и психологических исследованиях генетики поведения, Хамер указывает на то, что духовность можно количественно измерить, что стремление к религиозности частично передается по наследству, что отчасти за эту наследственность отвечает указанный ген, а естественный отбор благоприятствует духовно просветленным личностям, поскольку наделяет их чувством оптимизма. А это в свою очередь положительно сказывается на их физическом и психологическом состоянии. Если оставить в стороне предположения Хамера, исследования на близнецах показывают, что духовность, порождающая религиозные чувства, генетически предопределена в 50% случаев. Свааб со своей стороны утверждает: Религия представляет собой личную форму наших духовных чувств. Атмосфера, в которой мы растем, обусловливает то, что религия наших родителей отпечатывается в извилинах нашего мозга на ранней стадии развития, подобно тому, как в наше сознание входит язык. На степень нашей духовности влияют и химические факторы, такие как серотонин: количество рецепторов этого нейромедиатора в мозге непосредственно связано с уровнем духовности. Вещества, воздействующие на этот гормон, такие как ЛСД, мескалин (получают из кактуса пейот) и псилоцибин (получают из грибов), могут вызывать мистические и духовные видения. Аргентинский физик и нейроученый Энзо Талиаезуччи (Enzo Tagliazucchi), работающий в Университете имени Гете во Франкфурте, только что опубликовал в Human Brain Mapping статью, в которой объясняет эффект галлюциногенных грибов и их активного вещества — псилоцибина. Используя данные магнитного резонанса, полученные от добровольцев, принявших дозу наркотика, Талиазуччи со своими коллегами доказали, что мозговая деятельность испытуемых схожа с фазой быстрого сна. «Активизация участков коры головного мозга и, в частности, лимбической системы, напрямую ассоциируются с состоянием псевдосна и ухода от реальности — поясняет Талиазуччи. — Лимбическая система отвечает, среди прочего, за управление эмоциями, укрепление воспоминаний и встраивание происходящих с нами событий в автобиографические рамки. При проведении экспериментов с нейроизображениями во время фазы быстрого сна наблюдается более высокая активность в лимбической системе. То же самое наблюдается у людей, которые приняли псилоцибин. На первый взгляд, можно говорить о причинно-следственной связи: пациенты, страдающие эпилепсией, у которых наблюдается ненормальная мозговая деятельность в лимбической системе, также рассказывают о некоем состоянии, которое можно назвать чем-то средним между сном и явью. Если при удалении эпилептического очага хирург воздействует электрическим током на кору головного мозга и лимбическую систему, пациент может испытывать состояние сна и ухода от реальности. Все это свидетельствует о том, что мозговая деятельность в этих участках напоминает состояние сна в широком смысле этого слова». По мнению ученого, это не означает, что люди находятся в состоянии активного сна. Скорее, у них возникает ощущение, что наблюдаемое ими относится ко сну, не теряя при этом полностью контакта с действительностью. Это состояние в значительно степени способствует приобретению религиозного опыта, поскольку в нем человек частично перестает искать разумное объяснение происходящему. «Нейронные корреляты религиозного опыта — утверждает Талиазуччи — охватывают участки мозга и лимбической системы, соотносящиеся с теми, которые, в числе прочего, вызывают сон, психоделическое состояние и эпилепсию». Промежуточное состояние между сном и явью означает твердое ощущение, что человек пребывает во сне, но содержание видений возникает у него на основе интерпретации пережитого. «Если в соответствующем контексте дать кому-нибудь грибы, то это способствует приобретению религиозного опыта — поясняет ученый — как во время классического эксперимента Марша Чапеля, проведенного в часовне Бостонского университета». В ходе этого эксперимента выпускник богословского факультета Вальтер Панке (Walter Pahnke) в рамках проекта Псилоцибин Гарвардского университета накануне Страстной Пятницы предложил учащимся добровольцам Богословской школы Divinity School принять наркотики, в то время как члены контрольной группы получали в виде плацебо большие дозы никотиновой кислоты, вызывающей физиологические изменения. Почти все, кто принял псилобицин, сообщили впоследствии о том, что испытали глубокие религиозные ощущения. В книге «Верующий мозг» Шермер выступает с еще более категоричными заявлениями. В частности, он пишет, что «мозг — это механизм веры». Причем не только в Бога, но также и в инопланетян, заговоры, политические идеи, загробную жизнь, привидения. Шермер ссылается на опрос, проведенный в США в 2009 году, согласно результатам которого 60% респондентов верят в нечистую силу, 42% — в привидений, 32% — в НЛО, 26% — в астрологию, 23% — в колдунов и 20% — в реинкарнацию. Согласно другому опросу, проведенному в 2006 Reader’s Digest, 43% респондентов заявили, что могут читать мысли других людей; более половины заявили, что предчувствовали будущие события; более двух третей утверждали, что «чувствуют», когда на них смотрят, а 62% уверяли, что знают, кто им звонит еще до того, как снять трубку. Шермер пишет: На основе данных, поступающих от органов чувств, мозг начинает искать модели, которые затем наполняет содержанием. Первый процесс он назвал «моделированием», то есть, тенденцией поиска значимых моделей в информации, независимо от того, наполнена ли она смыслом или нет. Второй процесс получил название «осмысление», или тенденция наделять модели смыслом, намерением, внутренним содержанием. Избежать этого мы не можем. В процессе эволюционного развития наш мозг стал объединять происходящее вокруг в модели, наполненные значением, которые объясняют суть явлений. Эти наполненные значением модели превращаются в верования, которые в свою очередь определяют наше восприятие действительности. Как только верования сформировались, мозг начинает искать подтверждения их правильности. В этой связи эксперимент, проведенный Улофом Бланке (Olaf Blanke) и его коллегами в Политехническом училище Лозанны (Швейцария), о котором сообщили несколько дней тому назад, в очередной раз наглядно свидетельствует о том, как мозг может нас обмануть. Небольшая группа добровольцев с завязанными глазами совершала движения руками перед собой, а рука-манипулятор производила те же самые движения и дотрагивалась до их спины. Когда движения робота запаздывали приблизительно на 500 миллисекунд, участники эксперимента уверяли, что видели вокруг себя призраков и считали, что рука-манипулятор принадлежит некоей невидимой сущности. Некоторые участники опыта стали ощущать такое беспокойство, что даже попросили прекратить его. Исследователи предположили, что это является красноречивым свидетельством того, что «привидения» возникают в нашем сознании и могут быть порождением неблагозвучных или трудноразличимых для мозга сигналов. Нечто подобное происходит, когда мозг перестает ощущать положение тела вследствие физических или психических причин, а также вследствие крайнего стресса. Среди множества других гипотез «одна из наиболее часто упоминаемых в кулуарах науки о религии гласит о врожденной склонности усматривать намерения или системность там, где их нет — согласен Голомбек. — У природы нет ни намерений, ни морали, ни целей: именно мы видим повсюду человекоподобные отображения самих себя». И добавляет: «Есть знаменитый мультфильм с передвигающимися геометрическими фигурами, которые немедленно вызывают у зрителей эмоциональную оценку: квадрат плохой, потому что он вытолкнув круг, пытается поглотить треугольник. Но это всего лишь фигуры на плоской поверхности! Нечто подобное наблюдается даже с движущимися точками: по совершенно не понятным причинам некоторые из них нам более симпатичны, чем другие». Другой подход к вопросу объясняет устойчивость религиозных убеждений врожденной необходимостью отождествления человека с группой, которой он принадлежит. Особую роль в этом играет мозговая система, состоящая из «зеркальных нейронов», активизирующихся, когда человек действует так, как будто бы эти же самые действия выполняет кто-то другой. Многие исследователи считают, что эти нейроны имеют большое значение для понимания действий и намерений других. Кроме того, именно они и составляют основу сопричастности и стремления прийти на помощь. Тем не менее, идея «зеркальных нейронов» начинает подвергаться серьезной критике. Агустин Ибаньес (Agustín Ibáñez), научный сотрудник Института когнитивных нейронаук (Ineco) и Фонда имени Рене Фавалоро (René Favaloro), сказал следующее: «Самая последняя критика прозвучала из уст Грегори Хикока (Gregory Hickok) в книге “Миф о зеркальных нейронах” (The Myth of the Mirror Neurons,W.W. Norton & Company, 2014). По моему мнению, его главная проблема состоит в том, что зеркальные нейроны отвечают лишь за наблюдение и исполнение; то есть, активизируются лишь при когнитивных процессах, хотя ничто не указывает на причинно-следственный механизм. Все имеющиеся свидетельства указывают на то, что они являются лишь следствием имитации, интерсубъективности, языка, сопричастности, а не их причиной. По моему мнению, атрибуты сопричастности, имитации (поведение, родственное религии?) возникают в мозге думающего человека, а не собственно в информации, которая показывает лишь коактивацию данных нейронов при осуществлении функций исполнения и наблюдения». Ибаньес также предупреждает, что необходимо осторожно воспринимать выводы, полученные на основе нейроизображений: «Мы лишь начинаем понимать слаженность работы мозга. Факт активизации одного из участков мозга сам по себе мало что говорит нам о происходящих в это время процессах. И еще одно чисто техническое замечание: хотя это еще до конца не выяснено, но активизация, наблюдающаяся при функциональном магнитном резонансе, по всей видимости, одновременно возбуждает и затормаживает деятельность мозговых клеток. В итоге, мы, скорее всего, склоняемся к предположению, что при активизации одного из участков мозга, речь идет об унитарном процессе, хотя в действительности это могут быть разные и даже — при определенных условиях — противоположные процессы». Книга «Нейроны Бога» тщательно анализирует эти и другие объяснения, касающиеся религии и духовности, но не дает ответов относительно существования Бога. «Наверняка все мы верим, по крайней мере, на одном из этапов жизни, и об этом, в числе прочего, и идет речь в книге — говорит Голомбек-. Если члены моей семьи и не были особенно верующими, но при этом обязательно отмечали религиозные праздники, тем более, что это было хорошим поводом для встреч с родственниками. Я изучал Закон Божий по выходным, хотя при этом преследовал скорее социальную, чем религиозную цель. А вот мои дедушка с бабушкой строго соблюдали все религиозные правила. Мой дед по отцовской линии преподавал Закон Божий, когда переехал на постоянное место жительства в провинцию Энтре-Риос (Аргентина)». Автор и исследователь, попробовавший при изучении данного вопроса напиток индейцев айяуаска (ayahuasca) — хотя и сумел после этого выйти на связь с Богом — считает, что, если оставить в стороне научные доводы, то позиции верующих заслуживают самого большого уважения. Однако тут же предупреждает: «когда пытаются соединить веру с научными идеями, ничего хорошего от этого ждать не следует, поскольку сокровенные основы религии и научные принципы диаметрально противоположны. Если религия основывается на вере, то наука — на фактах. Кроме того, очевидно, в случае возможного противостояния победителя не будет, так как религия дает уверенность, а наука сеет сомнения; религия предлагает сверхъестественные объяснения, а наука довольствуется сказочностью природного мира». В таком случае, какова же цель книги? «Я не проповедник, а просто хочу задать вопрос, почему мы делаем то, что делаем или верим в то, во что верим — отвечает он. — И хотя мы будем верить и в будущем, хорошо иметь возможность проанализировать наше поведение с точки зрения здравого смысла. С другой стороны, весьма полезно развивать рациональное мышление в качестве альтернативы всякого рода суевериям и лженаукам». Вне всякого сомнения, стремление мозга познать самого себя — одна из самых увлекательных задач, которые поставило перед собой человечество. Однако, несмотря на немалые достижения, ее решение находится лишь в самом начале пути. Как сказал сам Голомбек, «наука не может вместить в себя весь человеческий опыт». По крайней мере, сейчас.