Традиционные заблуждения о любви

5 заблуждений о любви  от известного семейного психолога Ирины Млодик. Любить – значит жертвовать Традиционно кажется, что факт возможности пожертвования себя или чего-то ценного является доказательством любви. Жертвуя собой ради любимого (партнера или ребенка) мы на самом деле:   • Показываем ему собственную «неценность», учим его не ценить наши интересы, чувства, потребности;   • Требуем или ожидаем такой же жертвы с его стороны в недалеком последствии;   • Вместо того чтобы договариваться и уважать запросы друг друга, мы учимся мучатся, воспринимая жизнь и наши отношения как страдания (которые должны когда-нибудь закончится, и желательно по-быстрее, или за которые должно когда-нибудь воздастся);   • Утешаем собственную гордыню, возвышаясь в своем страдании и способности лишиться. Особенно если гордиться больше нечем, то нам захочется использовать именно этот способ избавления от собственной неуверенности;   • Наивно думаем, что наш партнер или ребенок будет нам за это благодарен, хотя если жертва приносится регулярно, то вместо благодарности он будет виноват и зол, поскольку тяжело быть обязанным, ребенок вам все это вернет в своем подростковом возрасте, мужчина – намного раньше;   • Мы забываем признавать, что нам это выгодно, что мы преследуем какую-то свою выгоду, отказываясь ради другого от того, что, возможно, нам сложно (снова выйти на работу, развестись, начать что-то заново, снова обрести утраченную ценность). Любовь – не любовь, если она требует жертв. Жертва – уничтожение важного, другого или части другого. Любовь же приумножает, разрешает, расширяет. Это объединение, открытие. Если вам хочется жертвовать или от вас требуют жертв, то возможно, любовь еще не пришла, и вам еще стоит ей поучиться. Любить – значит всегда вместе Многим кажется, если мы расстаемся, или просто хотим хотя бы иногда проводить время порознь, то это означает, что мы меньше любим. Так ревнивые мужья везде за собой таскают своих жен, жены вынужденно разделяют совершенно им не интересные занятия мужей, а матери испытывают колоссальную вину, с облегчением отдавая бабушке ребенка на пару часов. Только грудные младенцы нуждаются в постоянном, как можно более близком присутствии матери, дети постарше (лет с двух) и мужчины вполне способны справиться с временным отсутствием любимого объекта. Конечно, совместность и близость для любящих людей очень важна, но она может и, наверное, должна перемежаться разлукой и относительно спокойно выносимым одиночеством, которое будет наполнено какими-то делами и занятиями. «Всегда вместе» хотят те, кто:   • Пребывает в подростковых романтических иллюзиях о собственном масштабе – о своей способности заменить другому целый мир (так матери не хотя отпускать своих детей, жены мужей, не понимая, что удерживая их возле себя, создают им душную, лишенную возможностей развития среду);   • Не очень доверяет друг другу и миру (в частности, бабушкам, няням, которые будут как-то «не так» воспитывать вашего ребенка, если это мужчина, то он, конечно же, будет заниматься не тем или не с теми, и тоже, разумеется, нуждается в вашем контроле и присмотре);   • Хочет создать очень закрытую систему (семью или пару), потому что не очень готов общаться с внешним, большим миром;   • Не верит в то, что способен пережить разлуку, поверить в новую встречу, не уверен в себе и другом, вообще не уверен в себе;   • Кто пережил травматический опыт покидания, чьего-то внезапного ухода, не оплаканной потери, не прожитого горя, необъясненного отвержения; (чтобы этого избежать, объясняйте любимым и детям, куда вы уходите и когда вернетесь, а также за что вы их отвергаете и насовсем ли ваше отвержение). Расставаться нужно для возможности встречи, отсутствие расставаний лишает способности увидеть другого другим, так мы перестаем замечать, как растут и меняются наши дети, и мы не можем напитаться в другой среде и дать эту возможность другому, чтобы обогатить нашу совместность. Любить – значит понимать без слов Сначала слова кажутся лишними, когда наш малыш совсем мал, хочется говорить только междометиями «ми-мимишными, сюсюсшными», ведь слова не нужны, когда мы слиты, когда мы еще одно целое, у нас нет возможности различаться. Слов нет у новорожденного, и лишь по особенности его плача мы должны догадаться, чего же он хочет. Но когда дети растут, нам уже хочется, чтобы они заговорили, ведь мы начнем подозревать отклонения в речевом развитии, если же он все же не заговорят. И от наших любимых мы тоже начинаем ждать слов. Не зря же иногда готовы каждый день вытряхивать из него сакраментальное «а ты меня любишь?». Когда и кому хочется понимать без слов:   • Когда мы не хотим допускать различия. Потому что мы хотим по-прежнему быть одним целым и продолжать эту магию – догадываться, обладать чутьем, ведь это будет означать: «мы так похожи», «мы созданы друг для друга». Различия нас пугают, ведь они предвещают возможность взаимного не понимания. А непонимание так страшно для тех, кто не умеет прояснять. Различия – это риск потери отношений, а когда мы слиты, и различия не замечаем, кажется так безопасно и славно;   • Когда мы не утруждаем себя тем, чтобы понять, что же именно с нами происходит, чего хотим, что чувствуем, в чем нуждаемся, ждем или озабочены проявлением «немой» заботы, и от нее же страдаем, когда мама нам кладет на тарелку лишнего и невкусного, а отказаться нельзя – обидится; когда виноватым детей: «ты что, не видишь, как я устала?»; когда ждем от любимого слов: «как ты прекрасна сегодня» и не дожидаемся, и так же понятно, зачем говорить…   • Когда мы не умеем контактировать, говорить о том, что важно, о том, что происходит с нами, когда мы не умеем просить, или говорить другому «нет». Вот чтобы не контактировать и не «напрягать» другого просьбой или отказом, нам лучше вообще лишить другого и себя права речи, наделить его и себя обязанностью понимать без слов;   • Когда мы ждем исключительности, что тот, другой, будет подключен только к нам, и весь мир подождет. Когда мы говорим ему: «кроме меня в твоей жизни не должно быть ничего важного. Только я!» И только твое подтверждаемое умение понимать меня без слов будет раз за разом доказывать: «я для тебя ценна, и нет ничего ценнее меня». Но разве ж это про любовь, когда другой настолько супер-важен, насколько не замечен? Наши слова и вопросы говорят о нашем уважении, подразумевают, что у другого могут быть отличающиеся от нас чувства, мнения, ощущения, состояния, интересы и нужды. Наша способность сказать, попросить, отказать, дать знать – это наше уважение к другому. Знак того, что мы готовы утруждать себя ради уважения к «инаковости» другого. Любить – значит навсегда и неизменно Когда любовь приходит, нам хочется удержать ее, ухватить, оставить себе, заставить звучать на той высокой ноте, на которой она появилась. С другой стороны, мы хотим, чтобы наша любовь росла и развивалась: от встреч переходить к свиданиям, от свиданий к совместному житию, потом к свадьбе… Когда дети рождаются, нам тоже хочется задержать этот миг удовольствия от их привязанности, малости, трогательности. Но при этом нам хочется, чтобы они росли… научились переворачиваться, сидеть ползать, ходить, говорить… Безуспешно и безутешно пытаются удержать любовь те, кто:   • Думает, что любить младенца и подростка – это одно и то же… Они и в его сорок будут относится к нему так, будто ему до сих пор четыре. Они хотят удержать тот возраст, им легче не замечать роста собственных детей, чтобы не сталкиваться с тем, что каждый прожитый день отнимает у них возможность наслаждаться его детством, и что оно неизбежно заканчивается, как бы мы не пытались его удержать;   • Те, кто не умеет проживать и принимать потери, потому что любовь – это каждый день отпускать его по чуть-чуть, это переживать потерю того, что мамой именно этого грудного малыша вы уже не будете, а потом этого «дошколенка», и этого школьника, и так – потеря за потерей…   • Те, кто не умеет выдерживать непредсказуемость жизни, ее неопределенность, принимать трансформации, изменения, происходящие почти каждый день в наших отношениях, с тем, кого любишь;   • Те, кто не верит в то, что новое будет интересным, хорошим, неизведанным, и что в этих изменившихся отношениях будет место чему-то, что просто не могло быть раньше, пока не закончилось это старое;   • Те, кому просто запрещено или сложно чувствовать: грусть, когда что-то уходит, и радоваться тому, что нарождается. Любить – это отпускать, веря в то, что куда бы этот другой не ушел, он может вернуться, он знает, что здесь его любят, помнят и ждут. Любовь – это риск ценить то, что неизменно потеряешь. Это радость от того, что ему, другому, где-то еще так же хорошо, как здесь, рядом с вами. И вера в то, что он получает рядом с вами нечто незаменимое, невосполнимое и уникальное просто потому что вы — это вы. Любовь – это необходимость справляться с угрозой, что всегда есть что-то большее, что может разлучить вас, но это не повод запирать другого в тюрьму, чтобы справиться со своей тревогой. Любить – значит любить только тебя, тебя одного Единственность – вот чего мы ждем от любви. Только она, как нам кажется, докажет. Докажет что-то важное, то, что мы убедительно потом назовем «любовью». От мужчины мы будем этого ждать, и все иное объявлять предательством. Как будто это возможно для всех – любить одного человека за целую жизнь. И только если это случится, то как будто получены доказательства. Существует ли она в природе — единственность? Ведь дети ее лишаются с рождением братьев или сестер. И, конечно, это для них потеря. Непросто им справиться с тем, что любовь теперь будет, как им кажется, «делиться». Не могут пережить любовь еще к кому-то те, кто:   • Привык сравнивать. Сравнение убеждает, что любят за что-то, и этого чего-то может у другого оказаться больше. Те, кто не верит в свою уникальность, не верит в чью-то способность любить просто за то, что он есть. (Родители, на мой взгляд, не любят своих детей одинаково, они любят их уникально, и мужчины не любят своих женщин – прошлых или настоящих больше или меньше, они их либо любят, либо нет);   • Кто верит в существование справедливости, и не верит в субъективность. Конечно, нам всем хочется верить в договоренности и брачные клятвы. Но только неживое может остаться неизменным и быть правильным, идеальным,соответствовать чьим-то представлениям, договоренностям и штампам в паспорте, а все живое – изменяется, трансформируется, и направленность этих изменений не предугадать.   • Кто выбирает жить в отрицании: «других женщин или мужчин на планете просто не существует, ни в прошедшем, ни в настоящем времени». Другой тоже должен закрыть свои глаза. А также они хотели бы закрыть глаза и на то, что у наших детей тоже будут другие любимые – мужья, жены, дети…. и нам придется потерять единственность их любви тоже.   • Кто считает вправе претендовать на то, что сердце любимого будет занято только вами, кто путает любовь и оккупацию. Любить — это доверять другому, оставляя ему право любить вас так, как он может, таким образом, которым способен. Это уважать его желание помещать в свое сердце и любить все то, что ему дорого, и чувствовать себя от этого полным, многогранным, живым. Автор: Ирина Млодик источник