В ночь на Татьяну. Как студенты отмечали 25 января 100 лет назад

12 января 1755 года императрица Елизавета Петровна удовлетворила и подписала прошение графа Ивана Ивановича Шувалова (составленное на основании проекта М.В. Ломоносова) об открытии в Москве нового учебного заведения. 23 апреля 1755 года в Москве был открыт Университет. В 1786 году на Моховой улице появляется главный корпус Университета. Пятью годами позже левый флигель здания отдан под домовую церковь. Церковь была освящена в 1791 году в честь святой мученицы Татьяны. Так 25 января (совпадает с окончанием экзаменационной сессии) и 7 мая (проходят Ломоносовские чтения) стали знаковыми днями для Московского Университета, а мученица Татьяна покровительницей студенчества. Татьянин день в Российской империи и прежде всего в Москве был в шумным праздником, с широкими гуляньями, в которых участвовали на равных как профессура, так и студенты.

В дореволюционной России Татьянин день по широте празднования ничуть не уступал Рождеству. На целую ночь Москва превращалась в большой балаган. Учрежденный в 1850 году студенческий праздник на Татьянин день изначально слыл исключительно корпоративным мероприятием Московского государственного университета. Но уже в 1870-х годах День студента отмечала вся Москва. Масштаб гуляний достиг своего пика в 1900-е годы, когда по улицам перемещались буквально толпы пьяных студентов. Вместе с учащимися отметить праздник решались бывшие выпускники, профессора, да и просто все желающие. Царившее в городе веселье закончилось с революционными событиями 1905 года. 

В стенах университета 

Праздник традиционно начинался в главном зале Московского университета на Моховой улице. После официальных поздравлений ректора студенты оставались отмечать в одиночестве. «Никогда не были так шумны московские улицы, как ежегодно в этот день. Толпы студентов до поздней ночи ходили по Москве с песнями, ездили, обнявшись, втроем и вчетвером на одном извозчике и горланили», – писал Владимир Гиляровский в своей книге «Москва и москвичи». 

В первой половине дня все чаще выкрикивали мотив латинского гимна Gaudeamus igitur, ближе к вечеру подхватывали «Дубинушку». Пели и композиции собственного сочинения. Краеведы вспоминают строки: «Да здравствует Татьяна, Татьяна, Татьяна. Вся наша братия пьяна, вся пьяна, вся пьяна» К пяти часам вечера галдящая толпа перебиралась в городские кабаки. В распоряжение студентов поступали даже фешенебельные заведения. Современники вспоминали о толпах молодых людей в ресторане «Эрмитаж» в доме 29/14 на Неглинной улице, где теперь располагается театр «Школа современной пьесы». До революции им заведовал французский повар Люсьен Оливье. В обычные дни ресторан считался привычным местом сбора иностранцев, прежде всего московских французов, но 12 января, в Татьянин день по старому стилю, закуска и вино на столах заменялись на водку и пиво. Из праздничного зала исчезали растения в горшках, фарфоровые сервизы заменяли на простую посуду, а все стоячие и сидячие места занимали молодые люди в сюртуках и фуражках.

Театр «Школа современной пьесы», ранее в этом здании располагался ресторан «Эрмитаж». Фото: Commons.wikimedia.org

Уличные гулянья 

«Эрмитаж» пустел в 9 часов вечера. Галдящая толпа перемещалась на Ленинградское шоссе, в сохранившийся до наших дней ресторан «Яръ», дом 30, и соседнюю «Стрельну», стоявшую на пересечении с нынешней улицей пилота Нестерова. В своей книге «Студенты в Москве. Быт. Нравы. Типы. Очерки» дореволюционный историк Петр Иванов вспоминает, как на спинах уснувших здесь гуляк швейцары мелом писали имена и домашний адрес, куда извозчику следовало доставить гостя. Праздник в ресторане заканчивался в четвертом часу утра. Вся толпа студентов отправлялась в центр. Москвичи называли действо «факельным шествием» – многие гулявшие держали в руках зажженные свечи, все дружно пели песни. У площади Тверской заставы толпа заметно редела, загулявшие ученики начинали расходиться по домам. Дебоширам в этот день ничего не грозило. Полицейские получали наказ не трогать учащихся, сотрудники охранных подразделений, так называемые шпики, тоже старались не попадаться празднующим на глаза.

Торжественный закат 

Реакцию московского общества на традиционные гуляния студентов фактически повторяют теперь ежегодные майские осуждения поведения школьников на праздновании Последнего звонка. «Каждый год, смущая своим постоянством всех друзей русской действительности, возникает и на все лады трактуется один и тот же вопрос: нужно ли на Татьянин день напиваться или можно обойтись без пьянства, и не только можно, но даже и должно. И каждый год раздаются настойчивые призывы к трезвости – и каждый год Эрмитажи, Яры и Стрельны полны пьяной, безумствующей толпой, вызывающей и смех, и жалость, и отвращение», – отмечал писатель Леонид Андреев. А в 1889 году в «Русских ведомостях» были опубликованы соответствующие рассуждения Льва Толстого: «Ужасно то, что люди, стоящие, по своему мнению, на высшей ступени человеческого образования, не умеют ничем иным ознаменовать праздник просвещения, как только тем, чтобы в продолжение нескольких часов сряду есть, пить, курить и кричать всякую бессмыслицу». В своей статье писатель уповает и на то, что праздничные традиции интеллигенции и простолюдинов в России часто оказываются абсолютно идентичны. Но ждать оставалось недолго. Эпоха шумных празднеств закончилась с революционными событиями 1905 года. 

Городские газеты все чаще называли мероприятия «бесцветными и скучными». Многие учащиеся примкнули к митингующим, уехали за границу или были отчислены. В университетах начались массовые увольнения профессоров, а любимую молодежью «Стрельну» и вовсе закрыли. После революции 1917 года храм мученицы Татианы был переоборудован в библиотеку. Студенческий день сохранился, но принял исключительно формальный характер. По окончании торжественной части в главных залах университета студенты расходились небольшими группами. А в 1930-х о мероприятиях и вовсе забыли. После смены политического курса в 1990-е власти предпринимали несколько попыток вернуть главному студенческому празднику былой размах, но мероприятие до сих пор во многих вузах носит довольно условный характер.