«Псы войны» на поле битвы

Всегда были, есть и будут люди, лучше других владеющие оружием и готовые его применять. Кого-то манит бой, опасность, адреналин, кого-то - желание убивать-грабить. С другой стороны, порой сама жизнь принуждает человека за деньги взять в руки оружие. Вероятно, в конечном итоге наемник хуже воина-защитника своей Родины, однако во все времена был спрос на «солдат удачи», «диких гусей» или «псов войны», как еще называют наемников.

Первый известный случай их использования отмечен 3600 лет назад. Армия Древнего Египта наполовину состояла из наемных иноземцев; они были у карфагенян, персов; в битве при Гавгамелах за Александра Македонского дрались 9000 наемных греков. В III в. до н.э. «Договор с наемными воинами» пергамского царя Евмена I очень четко называл условия найма: плата, 2-месячный отдых после 10 месяцев службы, пенсия сиротам в случае гибели воина-отца; выслужившему договорный срок (или его родным, или «кому воин оставит») назначалась пенсия без налогов и беспошлинный вывоз имущества из страны. А потом на историческую арену вышла Римская империя и довела дело до абсурда. На протяжении многих веков ее армия была одной из самых сильных в мире, сохраняя боеспособность вопреки всем потрясениям государства. В чем же был секрет ее превосходства? Изначально она комплектовались только римскими гражданами. Расширение империи, постоянные войны требовали все больше солдат, документально установлено наличие примерно 50 легионов (350 000 человек). Римские легионеры превосходили любого врага благодаря преимуществам постоянной армии: строгой дисциплине, регулярной прекрасной подготовке, тактическому мастерству. Но потребности превысили наличные людские ресурсы - и в войска стали набирать иноземных наемников, поначалу для охраны границ. А потом каждому легиону придали несколько вспомогательных когорт из неримлян (лучники-критяне, пращники-балеарцы и т. д.), получавших лишь треть жалованья легионера. Центурионами в них назначали римлян из гвардии, командный язык был латинский, в быту говорили на своем языке. Эти когорты были переходом к кавалерии и пехоте, набранной исключительно из варваров. Изначально в каждом легионе по штату было 300 всадников - и вот конницу из римлян заменили германцы, иберийцы, нумидийцы; количество всадников возросло до 800; так в армии Цезаря было 5000 наемных конных галлов. Для господства латинского духа легион комплектовался так, что легионеры были в большинстве; они, как ядро, всегда ставились в центре, а вспомогательные части дробились на мелкие группы, не объединенные друг с другом. Но великие завоевания ушли в прошлое, армия скучала в отдаленных провинциях, изредка участвуя в дворцовых переворотах. Чистокровных римлян хватало лишь на преторианскую гвардию (12 000 человек), военная карьера стала непрестижной для людей, предпочитавших быть чиновниками. Да и желания служить у изнеженного населения не было, оно предавалось всем мыслимым и немыслимым наслаждениям. Не по средствам сытая жизнь, ударив по экономике Рима, тяжело отразилась и на армии. В начале III в.н.э. исчезли полноценные деньги - и легионерам дали паек, для прибавки довольствия позволив иметь свои поля и фермы, где они «пахали» вместо службы. Живший в казарме, посылавший семье деньги воин стал жить дома, являясь только на занятия; профессионал войны стал расхлябанным военным поселенцем с ничтожной боевой ценностью. Он слабел, зато усиливался наемник-иноземец. Быстро проявилось превосходство агрессивных варваров с их энергией полудикарей: вспомогательные когорты стали ядром армии (с лучшей оплатой), а легионы - вторым сортом. Синонимом воина стало слово «варвар», чем больше их было в части, тем она была боеспособнее. Римлян вытесняли и из командного звена, причем перевес начали получать германцы. Их стоит выделить особо. Эти воинственные племена, поддавшись было силе Рима, потом взяли да и уничтожили 3 легиона в знаменитой битве в Тевтобургском лесу (9 год н. э.), чем обратили на себя внимание римских «генштабистов», которые стали вербовать их в наемники. СIII века началось их массовое переселение в империю на правах федератов; экономический банкрот Рим покупал уже не отдельных воинов, а вождя, который выставлял договорное число бойцов. Германцы явились в империю наемниками, сохранив при этом племенной строй, переселяясь со всем скарбом и домочадцами; «Великое переселение народов» было, по сути, поступлением на римскую службу целых германских племен. В течение трех веков Рим утратил территорию нынешней Западной Европы вследствие расселения там германцев, которые то нанимались римлянами, то воевали против них. Императоры, опираясь на чужаков, связанных с ними лишь деньгами, слабели все больше; в борьбе за трон побеждал тот, у кого было больше наемников. Чтобы замаскировать зависимость от них, император Проб разбросал 16 000 германцев по всем легионам, а те уже подражали им, изменяя тактические приемы, набор оружия и т. д. Германский наемник в течение веков был грозной силой, но для захвата власти ему не хватало организации. Теперь она была. Племена чужаков покончили с властью, не опиравшейся на национальную военную силу: германцы захватили Галлию, Италию, Испанию и Африку, объявив их королевствами вест- и остготов, бургундцев, франков, вандалов... А потом разгромили и саму империю. Могущественный Рим пал. Сытые римляне доигрались, попали в зависимость от презренных варваров и в конечном итоге были ими уничтожены. Но римский солдат не был побежден наемником -он был им замещен. Вам ничего это не напоминает из происходящего в наше время? Варяги

«Псы войны» оставили в истории очень четкий след: 23 августа 476 г. вождь германских наемников Одоакр сверг в Риме последнего императора Ромула Августа и провозгласил себя королем Италии. Этот день считается концом античности и началом Средневековья. И опять наемники были орудием ведения войны и усмирения междоусобиц. Иноземные дружины телохранителей известны почти повсюду: варяги киевских князей, скандинавские хускерлы в Англии, руосы на службе германских императоров. Воины-славяне особо ценились в качестве охраны мусульманских владык Турции, Сирии, Египта, арабской Сицилии, со временем образовав привилегированную военную знать - янычар и мамлюков, на которых держалась власть султанов. Сакалиба - славяне, воевавшие за Кордовский халифат в исламской Испании, после распада халифата возвысились, став законными правителями мусульманских княжеств. «Рыцарей не у дел» было много, как и заинтересованных клиентов. В 1028 г. Неаполь нанял норманна Раннульфадля войны с Ломбардией, а ломбардцам служил норманн Вильгельм Железнобокий, потом дравшийся на Сицилии уже за византийцев. Сами итальянские норманны использовали в своих распрях отряды мусульман, Папа Римский - полки швабов, а арабские эмиры нанимали себе испанских рыцарей. Очень разные люди, служили на разных условиях: их объединяло одно - деньги! Нужно сказать, что отношение к наемникам было плохим даже у тех, кого они защищали. Во все века «псы войны» воспринимались значительно хуже своих воинов. В наемниках нуждалась и Древняя Русь: большая территория, опасные соседи, война порой сразу на несколько фронтов требовали значительных сил, прежде всего воинов-профессионалов. Порой эта потребность удовлетворялась за счет иноземцев, чаще всего скандинавов. Летописи упоминают их использование князьями Олегом, Игорем и Владимиром в походах на Царьград (907, 944 и 1043 г.). Исландские саги сообщают: «У конунга Ярицлейва (Ярослава) было много норвежцев и шведов». Вот имена некоторых: Эймунд с отрядом в 600 человек, изгнанный из Скандинавии, а также Якун, чьи варяги сражались за князя против Мстислава Тмутараканского в 1024 г. Интересна история крестовых походов. Византия просила у Запада войск для защиты христианского мира от неверных; привлекала на службу договором между государями, через вербовщиков заманивая к себе в эпоху крестоносного движения, охватившего массы умеющих и желающих сражаться мужчин. Но защитники из жадных до денег наемников были еще те; наглое поведение рыцарей вызывало в Константинополе шок: они хотя и приносили присягу, но действовали исключительно в своих личных целях. Среди католиков-крестоносцев, ненавидевших православных византийцев, было одно землячество, стремившееся попасть именно в Византию и остаться там вполне легально, с санкции своих королей. Речь о скандинавских варягах (взринги, vaeringjar) - их целью был военный наем в Византии. Некоторые отделялись со своими кораблями от крестоносного флота сразу после прохождения Гибралтара и шли прямиком в Византию, другие кратко воевали в Палестине и нанимались после этого. Почему они выбирали именно такой способ «паломничества»? Таков был менталитет: они видели в любом путешествии способ как обогащения, так и демонстрации своей доблести. Возникновение в Скандинавии королевств высвободило массу сорвиголов, уходивших на край известного им мира за славой и деньгами. Свободные брачные связи повышали их мобильность; многие рыцари других стран шли в поход вместе с женами, а тут каждый был принципиально независим. Очевидно, не было ничего необычного в решении скандинавов использовать крестовый поход своего конунга для найма на службу. Теперь они возглавили наемную силу Европы, крестовые походы пришлись очень кстати, а средства связи народов той поры сообщали о спросе и заработках. Целью «солдат удачи» были Русь, Кавказ, Хазария, Болгария, но прежде всего богатая Византия, где было много врагов и золота, а значит, и шансов прославиться за хорошую плату; они называли это «дробить золото». Многие шли на византийскую службу через Русь, где их отряды пополнялись руссами и окончательно формировались. Русь долго была для скандинавов главным коридором; без сбоев работал конвейер, обеспечивавший наемной силой и князя, и ее экспорт в Византию. И клиент тоже был доволен: местный рекрут был зависим от семьи, клана, а воины-иноземцы - лишь от того, кто платил им деньги, от императора. Человек, получивший дары и не способный равноценно отплатить, обязан быть верным дарителю -таков был тогда менталитет северян. Вот почему эти грубияны, которых греки не любили, были исключительно верны тому, кто их нанял. Понятно, что скандинавские крестоносцы и другие наемники в армии Византии, попав в состав элиты, которой повезло «дробить золото в Грикланде», уже не слишком хотели вернуться домой. Право их собственности в Греции было юридически закреплено начиная с первых лет их присутствия в византийском войске, когда они приходили туда еще под видом руссов вместе с киевлянами. На стенах Константинополя были замечены также германцы, которых греки называли славянским словом «немцы», но конкуренции они не составили: в городе постоянно находился корпус вэрингов, а по текстам скандинавских саг видно, что где-то половина их не собиралась возвращаться на Север. Швейцарцы

Огнестрельное оружие свело на нет рыцарей, но уже была новая сила, внушавшая европейцам страх - швейцарская наемная пехота. Ее строгая дисциплина, тактическая сплоченность и неотразимый удар квадратной колонны быстро показали, «кто тут хозяин». Это сейчас швейцарцы воспринимаются мирными, «белыми и пушистыми». А изначально они были воинственным горным народом. Жизнь общинами среди суровых гор воспитала в них боевые качества: мужество каждого бойца, крепкую спайку военного товарищества, склонность к убийствам и разбою. Наемничество практиковали они издавна; скучая в своих горах, продавались для войны чужим державам. Первая сделка совершилась в 1373 г.: герцог Миланский купил 3000 наемников, которые так кроваво повоевали в Италии, что вызвали возмущение Папы Римского Григория XI. Сейм Берна запретил своим воевать за границей, но они это проигнорировали и продавали себя то одним, то другим, смотря лишь, кто больше платит. Зачастую продавались обеим враждующим сторонам, и тогда им в бою приходилось истреблять друг друга. Так, королю Карлу V и Папе Римскому было продано 2000 солдат, а их врагам-французам - 16 000 бойцов. Думая лишь о наживе, они перед каждой битвой приносили клятву, что будут грабить не раньше, чем закончат дело. Одной из причин их непрерывных побед был безумный ужас, который они внушали европейцам своей жестокостью. Дело в том, что Швейцарию населяло всего полмиллиона человек, а суровая природа очень скудно вознаграждала их тяжкий труд. Чтобы держать под ружьем 5% населения, требовалось огромное напряжение сил, немыслимое в течение длительного времени. Швейцарская стратегия уничтожения объясняется очень просто: мужчины, способные носить оружие, оставляли свои поля лишь на короткое время и были вынуждены как можно скорее и основательнее делать ту кровавую работу, ка которую нанялись. Рассеять врага было мало, надо было отнять у него возможность снова собраться: верным средством для этого была только смерть. И наемникам строго запрещалось брать пленных, все попавшие в их руки уничтожались. Особенно славились своей кровавостью бернцы; после штурма города их нужно было сразу же из него вывести, ибо они убивали все, что движется, Макиавелли вывел свой принцип боя из швейцарской стратегии на уничтожение. Микроскопическая страна наводила страх на всех соседей. Поражение они потерпели с той стороны, откуда не ждали: их военную мощь разложили деньги. Жадность породила безрассудную храбрость, готовую за плату на любой штурм, независимо от того, где и когда он производится. Рухнула дисциплина, так как наемники бунтовали, если плату’ задерживали, а это случалось в тогдашнем безденежье часто; если поход затягивался, они просто разбегались по домам, Наконец, споры за деньги {некоторые получали в 10 раз больше других) вносили разлад в собственные ряды. А европейцы стремились избавиться от них, создав свои войска, и побуждал их к этому не только упадок швейцарской военной доблести. Если швейцарцы продавались кому-нибудь (а покупателей они меняли ежегодно), то прочие не могли оставаться беззащитными. Появилась французская, немецкая, испанская пехота по примеру швейцарской. Они, служа всем, повсюду были учителями и сами рыли могилу своей монополии. Быстрее всего догоняли их немецкие ландскнехты, в 1522 г. в битве под Миланом разгромившие своих учителей. То было поражение не из-за какой-то случайности, храбрости или большой численности врага, а вследствие полного паралича ядра непобедимой силы швейцарцев: дисциплины. Ландскнехты

На рынок европейского наемничества снова вернулись германцы. «Слуги своей страны» тоже предпочитали сражаться за деньги под чужими знаменами. Если швейцарское наемничество было государственным (своих солдат продавал округ-кантон), то немецкое -частнопредпринимательским. Набираясь лишь на время войны, оно, по сути, было европейской формой бизнеса: монарх давал подряд на вербовку войска генералу, тот - полковникам, полковник - капитанам, набиравшим солдат. И на всех уровнях отношений определяющую роль играли. Их Величество Деньги. Альтернативы наёмному войску не было, оно вполне отвечало требованиям той эпохи. Обнищавшая Европа была полна «лишних» людей, для которых было только два пути: голод или война, Войн тоже было много, и солдат служил тому, кто платит, подчиняясь лишь своему прямому командиру (капитану), незнатному, не претендующему на трон, назначаемому самим королем, так что все были при своей выгоде. Германское наемничество просуществовало 150 лет; спрос был постоянным, а предложение даже избыточным. Все ландскнехты имели один статус («солдат»), имели свою юстицию, иерархию, обычаи и даже фольклор. Они носили пеструю вызывающую одежду из награбленного, ибо были, свободны от предписаний внешнего вида сословий. Костюм из бархата, парчи или шелка с широкими рукавами, штаны с гульфиком и массой разрезов, огромная шляпа со страусиными перьями намеренно шокировали окружающих, подчеркивая независимость наемников. Император Максимилиан сказал: «Их жизнь коротка и уныла, а великолепная одежда - одна из немногих радостей. Пусть носят». Под их влиянием изменилась и гражданская мода. За армией тянулся огромный обоз. Для багажа полагалась 1 телега на 10 солдат, но были и богачи с большим уровнем комфорта: их частные повозки везли шатры, мебель, койки, продукты, жен, детей, слуг, которые готовили пищу, стирали, устраивали жилье, ухаживали за ними при ранении или болезни, Военный кодекс от 1530 г. позволял держать в штате полка 2-3 проституток, подчинявшихся непосредственно полковнику; за свои услуги они получали небольшое жалованье - 2 крейцера в сутки. Вообще, количество проституток стремились ограничить, решение тут принимал полковник. Огромная масса людей замедляла движение всей армии и разлагала дисциплину. Бичом наемных армий были болезни, многие умирали, не дойдя до поля боя. Так, в 1524 г. 5000 швейцарцев выступили на помощь французам под Миланом, но в их рядах вспыхнула эпидемия, домой вернутся только 1200 солдат. Все дороги в районе Берна были забиты повозками, в которых лежали больные, умирающие и мертвые. Весной 1528 г. полностью вымер из-за чумы отряд бернских наемников (4000 человек), вместе с ними погибла большая часть французской армии, двигавшейся на Неаполь. Тотальная война

Германская Тридцатилетняя война (1618-1648 г.) захватила всю Европу от Испании до Польши, полностью изменив жизнь всех слоев населения. Раньше захватчик-феодал никого не разорял, ведь теперь это были его люди; даже в Столетней войне одной из самых страшных бед для пахаря были вытоптанные поля. А Тридцатилетняя война показала, что такое настоящие жертвы: была истреблена треть Германии, некоторые княжества потеряли 90% населения! Обе враждующие стороны, Католическая лига и Протестантская уния, в качестве военной силы использовали ландскнехтов, пеструю толпу из разорившихся крестьян, ремесленников, купцов, дворян. Одни шли в солдаты, чтобы прокормить семью, другие -мародерством нажить состояние, третьи - сделать военную карьеру, составляя вместе «свору отъявленных негодяев всех наций, всякий сброд с бабами и детьми, покинувший свои промыслы, чтобы следовать за войной». Но ландскнехт не был разгильдяем, пьяницей и картежником, не умеющим воевать. Необходимое условие боеспособности - дисциплина, и ее нормы тогда были жестоки: капитаны следили за поведением солдат, дуэли и не разрешенный свыше грабеж населения карались виселицей (что не мешало политике «выжженной земли»). Мародерство, обирание убитых и грабеж живых было всегда, но только в эту войну оно стало образом жизни широких слоев населения. Кстати, слово «банда» (т. е. отряд ландскнехтов) появилось в Тридцатилетнюю войну, а «мародер» связано с именем одного из двух известных командиров той войны: генерала-немца (граф Иоганн Мероде) или полковника-шведа (Вернер фон Мероде); немецкое «брат-меродер» постепенно стало ’’мародером’’. Ими были раненые, многодетные солдаты и прочие, для кого грабеж был единственным средством выжить. С этим пытались бороться: патрули ловили злодеев, «заковывали руки-ноги в железо, а то и жаловали их пеньковым воротником, вздергивая за разлюбезную шею». Судьба избежавшего виселицы мародера все равно была печальна: плетущихся е хвосте армии «опущенных» вояк брали в плен и приканчивали, ведь население относилось к ним еще хуже, потому что «они рыщут повсюду, тащат все, а чем не могут попользоваться, то портят». Мародеры жестоко обирали те земли, по которым проходили: «Никому неизвестно, сколько селений было ими с умыслом сожжено». Но ненавидели всех ландскнехтов. Тридцатилетняя война была полна безмерных зверств по отношению к населению. Попытки крестьян отстоять с оружием в руках свой кров только разъяряли вояк, и они изуверски убивали всех подряд. Жестокость вызывала жестокость, над пленными крестьяне издевались не менее изощренно. Это были 30 лет ничем не объяснимого бессмысленного погрома, уничтожения и мучительства без цели, «просто так»! Ландскнехты осознавали свою силу, и это развязывало им руки. Зачастую их действия оправдывались командованием, официально называясь «фуражировкой». Горожанам приходилось не лучше: в селах небольшие отряды, а в городах целые полки разъяренных тяготами войны наемников вымещали свою злобу на жителях. Это была война католиков и протестантов якобы из-за веры, однако религиозного фанатизма в ней не было и следа, Католик Максимилиан, воюя с протестантскими князьями Германии, держал в своей армии протестантских капелланов и даже платил им жалованье. Католики Габсбурги воевали с католической Францией силами протестантских ландскнехтов. Карл V, не имея денег, в качестве платы дал своим наемникам разграбить Рим - резиденцию Папы, и его ландскнехты-католики охотно разорили Вечный город. Наемник сражался не за веру и вспоминал о Боге лишь для оправдания своих гнусных деяний: «С Богом идем в набег, грабить, разорять, убивать, повергать, нападать, поджигать, в плен брать!» Он (логично!) воевал за того, кто больше платит; часто менял и сторону фронта, и свое вероисповедание. Такова была его мораль: ни национальность, ни боевое братство никак не влияли на то, чью сторону он примет в той или иной ситуации. А попавших в плен вражеская армия сразу же ставила в свои ряды. Конечно, формально был некий «кодекс чести» (соблюдать присягу, не перебегать к противнику), но о нем помнили, пока это было выгодно: бизнес есть бизнес. Война католиков против протестантов постепенно свелась к их войне против мирных жителей, став чудовищной карательной экспедицией, жестокой расправой с населением, физическим и психическим террором. Эта война сломала психику западноевропейцев: в людях пробудили зверя, ужасы войны, насилие воспринималось ими как обыденное явление. С одной стороны, характерной чертой психологии масс стала жестокость, с другой стороны - не рассуждающая покорность. Избыточность, полная бессмысленность зверств сокрушили все нормы прежнего мышления рядового немца, Теперь он научился бояться не наказания за что-то, не загробного суда, а бояться ВООБЩЕ, бояться силы и унижаться перед ней. Это была гигантская психологическая катастрофа. Так что эти западноевропейские так называемые «религиозные войны» были попросту зверским походом диких безбожников друг против друга, близким к поголовному истреблению их стран. Но тут была открыта Америка, и вся эта агрессия, весь их «хромосомный набор» выплеснулся на другие континенты, истребив тамошнее население.