Джордж Оруэлл: «Я демократический социалист»

В российском агитпропе принято считать, что английский писатель Джордж Оруэлл в своих антиутопиях описывал «ужасы социализма», а сам он был ярым антикоммунистом. Но сам Оруэлл в 1930-х причислял себя к анархистам, в 1940-е – к социалистам. Правда, это не помешало ему в 1949-м сдать МИ-6 большую группу английских журналистов и писателей – сталинских агентов.

Джордж Оруэлл происходил из обедневшей дворянской семьи, а местом его рождения стала Индия. В молодости ему пришлось прослужить почти 5 лет колониальным полицейским-карателем в Бирме. Эти три факта во многом определили его дальнейшую жизнь. Высшее общество не принимало его в свой круг, а английская интеллигенция видела в нём «оскал бесноватого милитаризма». Оруэллу ничего другого не оставалось, как примкнуть к третьей силе – пролетариату. Точнее – в интеллектуальную обслугу класса-гегемона. Конечно, у него это была поза. Его биографы уверены, что Оруэлл бросал вызов этим двум крыльям английского общества, а сам всю жизнь в душе оставался приверженцем «старым добрым английских традиций». Службу в Бирме он закончил в 1927 году, и с этого времени постепенно начинает двигаться в левое движение. В 1929 году он называет себя «Тори-анархист» (т.е. «консервативный анархист»). Испанская гражданская война, куда он пошёл добровольцем, сыграла самую важную роль в самоопределении Оруэлла, как социалиста. Он написал своему другу Сирилу Коннолли из Барселоны 8 июня 1937: «Я увидел здесь замечательные вещи и наконец действительно поверил в социализм». Однако в левом движении в Испании он примыкает к анархо-синдикалистам и троцкистам (каталонская бригада ПОУМ). Там же, в Испании он быстро разочаровывается в сталинизме, как он его поначалу называл «государственном социализме». Оруэлл видит и сталинских военных советников в испанских интербригадах, и их пренебрежение «чистым социализмом». Прибыв из Испании в Англию, он в июле 1938 года становится членом Лейбористской партии, примыкая к её самому левому крылу (т.н. «независимые лейбористы»). Социализм, как прежде, остаётся его главной идеологией. В рассказе «Дороги к пирсу Уигана» он так описывает своё мировоззрение того времени: «настоящий социалист – тот, кто желает – не просто задумывается, но и активно хочет этого – видеть свергнутую тиранию».

(Оруэлл в Испании, стоит самый высокий)

В 1946 году, немного уйдя с крайне левого фланга, Оруэлл в эссе «Почему я пишу» размышляет: «Каждая линия серьезной работы, которую я написал с 1936 года, была сделана, прямо или косвенно, против тоталитаризма и за демократический социализм». Оруэлл был ярым сторонником федеральной социалистической Европы, в общих чертах он обрисовал эту мысль в эссе 1947 года «К европейскому Единству». В 1940-е он приходит к выводу (и активно его пропагандирует), что Советский Союз не был социалистическим государством, Оруэлл определял этот строй как госкапитализм. И это снова его оставляет в идеологическом одиночестве. Победа над фашизмом тогда наделила СССР в глаза многих западных интеллектуалов «индульгенцией» от нападок справа. Ещё одной причиной, почему он оставался в интеллектуальной изоляции в Англии, это эйфория от англо-советского союза. Оруэлл ещё в 1942 году напоминал, что для обеих стран такой союз рано или поздно выльется в глубокое разочарование, и, напротив, усилит взаимное неприятие. Чуть позже это и произошло, после знаменитой фултоновской речи Черчилля в 1946 году. Оруэлл же предлагал в том 1942 году, что Англия и США должны требовать за свою помощь демократических перемен в СССР. «Пушки в обмен на демократию», – так писатель называл это. Перед самой смертью, начиная примерно с 1947 года – как раз годы написания его самого знаменитого романа «1984», Оруэлл постепенно переходит обратно в анархизм. Он говорит, что разочаровался в большом государстве, как институте. В это же время Оруэлла загоняют в ещё более дальний угол интеллектуального подполья. Он выступает резко против создания государства Израиль, точнее против идеологии сионизма, видя в ней ещё одну империалистическую уловку для подавления человека. Левый лагерь записывает Оруэлла в антесемиты (в том числе и лейбористы).

В 1949 году от него отворачиваются последние друзья из левого лагеря, подозревая его в «стукачестве». Оруэлл, как может, отнекивается, опровергает обвинения, но это не помогает его реноме. Спустя пятьдесят лет, после рассекречивания архивов спецслужб, выясняется, что друзья были правы – Оруэлл сдал их с потрохами контрразведке. В 1949 году Джордж Оруэлл передал «Управлению по работе с информацией при правительстве Великобритании» печально известный чёрный список «криптокоммунистов и сочувствующих… которым нельзя доверять работу в сфере пропаганды». В этот список попал главный редактор New Statesman Кингсли Мартин, будущий главный редактор издания Ричард Кроссман, легендарный автор публицистических колонок Д.Б.Пристли , Дороти Вудман, помощник редактора Норман Макензи и ещё ряд лиц. Оруэлл умирал в почти полном одиночестве. Одним из главных пунктов его завещания был запрет на публикацию его биографии, и этого пункта его жена придерживалась до своих последних дней, не давая доступа к его личному архиву и отказывая в интервью. «Большой Брат», конечно, попортил немало крови Оруэллу, но ещё больше поупражнялся в этом «давлении на личность» он сам.