Плохие новости, стоит ли сообщать их человеку?

Сегодня существуют тысячи генетических тестов, позволяющих делать самые разные прогнозы — от будущего облысения до вероятности возникновения рака груди. Вопрос в том, надо ли человеку обо всём этом сообщать.

Некоторые учёные считают, что такое знание может разрушить жизнь. Нобелевский лауреат Джеймс Уотсон, например, попросил не сообщать ему о риске развития у него болезни Альцгеймера, если такой вдруг обнаружится. Генетик из Гарварда доктор Роберт Грин считает: «Если сказать человеку, что риск возникновения у него болезни Альцгеймера высок… это может стать фильтром, через который он будет смотреть на мир всю оставшуюся жизнь. Каждый раз, когда ему не удастся быстро найти свою машину на парковке, он будет думать, что болезнь началась». «Каждое недомогание будет восприниматься как начало конца». Между тем исследование, которое провёл доктор Грин, показало, что люди, которые сами просили сказать им правду, как правило, могли с этой правдой справиться. На самом деле, большинство людей (58 процентов из респондентов, опрошенных  CBS News) считают, что могут справиться с подобными новостями и хотели бы знать свои шансы. Доктор Уильям Харбор из Института глаза Бескома Палмера университета Майами много лет занимается лечением рака глаза. Он разработал генетический тест, который позволяет разделить пациентов на две группы: класс 1 и класс 2. Раковые клетки больных из класса 1 функционируют как обычные клетки и их можно убить. Раковые клетки класса 2 мутируют и распространяются по всему телу. Для таких больных излечение невозможно. И теперь, когда пациенты спрашивают, каковы их шансы выжить, доктор Харбор может дать более точный ответ. И многие пациенты хотят знать, если шансов на излечение нет, потому что это позволяет им не потерять оставшееся время впустую. Сам доктор Харбор столкнулся с такой проблемой, когда у его отца обнаружили меланому. «Я узнал, что доктора не смогут его вылечить, что время его жизни очень ограничено, и это полностью изменило наше общение и отношения между членами всей семьи. И когда отец умер, мы почувствовали, что сделали всё правильно». Доктор Евангелос Грагудас из клиники глаза и уха Массачусетса, напротив, считает, что знание о скорой смерти не приводит ни к чему хорошему, если ничего уже нельзя сделать. Он сообщает своим пациентам о результатах генетического теста, но не рекомендует его проводить. «Я бы не стал проводить такой тест ни для себя, ни для своих близких, потому что если я узнаю, что опухоль принадлежит к так называемому классу 2, то ничего уже не смогу сделать… Кроме того, у неизлечимых больных могут возникнуть сложности со страховкой». И всё же для большинства людей «счастливое неведение» — это не выход. Никола Пауэрс умерла в возрасте 45 лет от редкого и неизлечимого неврологического заболевания. Её дочь Кристен росла со знанием, что существует вероятность 50/50 на то, что она умрёт в ближайшее время. «Вопрос в том, может ли ноша знания быть тяжелее, чем ноша незнания» — говорит Кристен. Для восемнадцатилетней девушки бремя незнания оказалось слишком тяжелым, поэтому в этом году она сама прошла генетический тест. Со временем, скорее всего, генетические тесты, позволяющие определить вероятность возникновения того или иного заболевания на протяжении жизни человека, станут обычным делом. «Может, через 10, и наверняка через 20 лет будет немыслимым не иметь на руках результатов полного генетического исследования как ресурса для заботы о собственном здоровье», — уверен доктор Грин.