В России в возрасте 73 лет скончалась известная поэтесса Белла Ахмадулина, сообщили в Союзе писателей Москвы.
Причиной смерти стал сердечно-сосудистый криз, сказал агентству ИТАР-ТАСС ее супруг, художник Борис Мессерер. По его словам, сейчас решается вопрос о месте и времени похорон.
Ахмадулина умерла в подмосковном писательском поселке Переделкино, сообщила в эфире "Эха Москвы" заведующая литературно-творческим отделом Центрального дома литераторов Наталья Познанская. (
источник)
Поэтесса с детства
Писать стихи поэтесса начала еще в школе, а после школы поступила в московский Литературный институт имени Горького.
"У нее была необыкновенная осанка, необычный голос. Все это завораживало многочисленных поклонников ее таланта и красоты. И я был среди них. В 1956 году, будучи плотником на стройке, я специально приходил в Литинститут, чтобы послушать и посмотреть на Ахмадулину", - вспоминает давний друг поэтессы писатель Владимир Войнович.
"Белла Ахмадулина была примером гражданского благородства", - сказал первый муж Ахмадулиной поэт Евгений Евтушенко в эфире канала "Россия 24".
Первый сборник стихотворений Ахмадулиной "Струна" был опубликован в 1962 году, за "Сад" (вышедший в 1989 году) она получила Государственную премию СССР.
Она также написала прозаические воспоминания о о поэтах-современниках и эссе о Пушкине и Лермонтове.
Иосиф Бродский называл Ахмадулину "несомненной наследницей Лермонтовско-Пастернаковской линии в русской поэзии". Он писал, что ее "стих размышляет, медитирует, отклоняется от темы; синтаксис- вязкий и гипнотический - в значительной мере продукт ее подлинного голоса".
Белла Ахмадулина подписала "Письмо 42-х", опубликованное в газете "Известия" 5 октября 1993 года. Это письмо содержало обращение группы известных литераторов к гражданам, правительству и президенту России по поводу событий 21 сентября - 4 октября 1993 года, когда российские вооруженные силы разогнали Верховный Совет России и обстреляли здание.
Её стихи:
ЛУНАТИКИ
Встает луна, и мстит она за муки
надменной отдаленности своей.
Лунатики протягивают руки
и обреченно следуют за ней.
На крыльях одичалого сознанья,
весомостью дневной утомлены,
летят они, прозрачные созданья,
прислушиваясь к отсветам луны.
Мерцая так же холодно и скупо,
взамен не обещая ничего,
влечет меня далекое искусство
и требует согласья моего.
Смогу ли побороть его мученья
и обаянье всех его примет
и вылепить из лунного свеченья
тяжелый осязаемый предмет?..
* * *
Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!
Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне - бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.
Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.
Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!
Так долго я жила, что сердце притупилось
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной - неужто ты и я?
ДЕКАБРЬ
Мы соблюдаем правила зимы.
Играем мы, не уступая смеху,
и, придавая очертанья снегу,
приподнимаем белый снег с земли.
И, будто бы предчувствуя беду,
прохожие толпятся у забора,
снедает их тяжелая, забота:
а что с тобой имеем мы в виду.
Мы бабу лепим, только и всего.
О, это торжество и удивленье,
когда и высота и удлиненье
зависят от движенья твоего.
Ты говоришь:-Смотри, как я леплю.-
Действительно, как хорошо ты лепишь
и форму от бесформенности лечишь.
Я говорю: - Смотри, как я люблю.
Снег уточняет все свои черты
и слушается нашего приказа.
И вдруг я замечаю, как прекрасно
лицо, что к снегу обращаешь ты.
Проходим мы по белому двору,
мимо прохожих, с выраженьем дерзким.
С лицом таким же пристальным и детским,
любимый мой, всегда играй в игру.
Поддайся его долгому труду,
о моего любимого работа!
Даруй ему удачливость ребенка,
рисующего домик и трубу.