Физики vs Лирики, по версии смелых авторов

В СССР людей с техническим образованием было больше, чем гуманитариев. Политика у государства такая была. Задумывались ли вы, к чему это привело? А привело это к развалу СССР. Да, именно так. Смелый коллектив авторов пытается вникнуть в тему.

Технарь привык оперировать более или менее точными данными – если взять столько-то балок из такого-то материала (курим страшный СОПРОМАТ!!!) и построить из него стольки-то этажный дом, то он не упадет. А если стольки-то этажный – то упадет. И никаких «может быть».     

Технарь не любит гуманитарные науки. Они ему не интересны. Потому что преподавались они в технических вузах плохо, да и сейчас в подготовке именно технарей ничего не изменилось. Помнится, реферат по философии одного из авторов (он уж не помнит, по какой именно философии) разошелся практически по всем техническим ВУЗам города в качестве курсовой (благо, доступ к принтеру был, а друзьям, а особенно, подругам, отказать было никак не возможно!), и нигде за него не поставили ниже пятерки.     

Технарь привык мыслить с помощью бинарной логики –черное-белое, да-нет, хорошо-плохо. Он умеет думать на несколько шагов вперед, может мыслить широко, учитывая одновременно множество факторов, однако привык отталкиваться от известных и точно определенных посылок. Но он не может просчитать, например, влияние засухи в Зимбабве на результат президентских выборов в США, и никогда не станет этого делать, потому что он понимает, что не знает всех вводных, да и не тем у него мозги заняты. Пофигу ему засуха в Зимбабве, прямо скажем.     

Технарь очень трепетно относится к словам – для него они не есть приемы психологического окучивания собеседника, а совершенно четкие определения того или иного действия. То есть, фраза «Мама мыла раму» воспринимается технарем, как конкретное занятие мамы, а не как последовательность умозаключений, в результате которых открываются жуткие и шокирующие подробности вчерашнего дебоша малолетнего сына с друзьями, эту раму обрыгавшими.     

Технарь очень трепетно относится к авторитетам в области литературы, искусства и философии, зачастую даже не понимая, в чем их прелесть. Он ведь профессионал, и считает, что и литератор, или художник, если он получает деньги за свою работу – тоже профессионал. Так что, если уж наваял чего-то, а я этого не понимаю, что ж, увы, не нам, сиволапым, пойду, что ли, синхрофазотрон какой изобрету… 

Гуманитария всегда учили словами вертеть. Диалектика и схоластика – как раз из той оперы. В принципе, к некоторым экзаменам можно совершенно не готовиться, главное – продемонстрировать полет мысли и красивость силлогизма, академический юмор и знание птичьей терминологии научно-гуманитарного языка. Поэтому для гуманитария – слова это не описание процесса, а, скорее, средство самовыражения и подавления оппонента.     

Гуманитарии – это люди, которые строят свою теорию, исходя из самых широких и неточных посылок. А иногда, вообще без опоры на внешние посылки, чисто на своих умозаключениях. Известны средневековые срачи на тему «сколько ангелов поместится на кончике иглы», а также доказательство существования бога у Августина, которое гласит, что если у всех людей имеется мнение, что бог существует, значит он существует.     

Гуманитарий привык править людьми, так сказать, повелевать человеческими душами. А ему больше делать нечего. Как известно, гуманитарии появились, когда технический прогресс привел к тому, что необходимость пахать и пасти животных всем повально членам общества отпала, так что получился излишек рабочей силы. И вот этой безработной рабочей силе пришлось как-то оправдывать свое существование. А голод очень мозги стимулирует. Так и появились первые шаманы и прочие инженеры человеческих душ, которые стали объяснять людям, как им жить дальше. Не учить же их скот пасти, и так умеют. А потом пришла и привычка – ты мне барана, а я тебе расскажу, зачем ты на этом свете живешь.     

Гуманитарий – существо безответственное. Если у технаря упадет дом, то его посадят. Если у гуманитария упадет государство, он скажет – вы же меня слушали, выбрали, вот, я вам сказал делать так-то, но вы были не готовы к восприятию моих идей, глупы и аморальны, так что теперь сами разбирайтесь. Технарь ведь не ждет, что балка сама встанет на место и будет устойчива чисто морально, без крепления ее цементом и сваркой, а гуманитарий—ждет.     

Гуманитарии пишут законы. Когда-то технари отдали им эту привилегию, тогда она еще не была привилегией. Гуманитариям сказали – вы все равно ничего не умеете, сидите, вона, пишите, что общее собрание постановило. Ну, те и написали, потом отточили это умение до такой степени, что рядовому технарю уже и не разобраться было. «Что это за закон?» – в удивлении спрашивал технарь, а ему отвечали: «Так вот, сами же говорили на собрании, после седьмого чана самогонки, чо, не помните, совсем мозги пропили?» «А-а, ну что-то такое было, да,» - терялся технарь.     

Гуманитарии не могут просчитать последствия своих действий. И не потому, что они тупые. Просто, чтобы просчитать последствия, надо знать все исходные посылки, а их у гуманитария столько же, сколько людей в обществе, да и люди, в большинстве своем, существа крайне противоречивые. Поэтому гуманитарии используют различные трюки. Они называют людей «толпой», сводят множество посылок к одной и от нее и отталкиваются. При этом доказывают людям, что они толпа, ну, к примеру, русская нация или Всемирная Торговая Организация, ну, или общество театральных критиков-любителей. Только потом толпа распадается, и опять возникает множество посылок.

Литературным гуманитариям было откровенно скучно. Нормальные технари и хозяйственники их гоняли чуть ли не ссаными тряпками и заставляли писать производственные романы – про себя, любимых. Набрала силу прослойка гуманитариев от советской торговли – тем скучно не было, они увлеченно строили новое государство – государство социалистическое, где всё распределяют каждому по потребностям именно они. 

Ведь деньги уже особо не имели значения – в условиях товарного дефицита, организованного гуманитариями от партии. Имел значение блат, то есть, некая новая общественная иерархия, где наверху сидели распределители от торговой сети. Только торговали они уже не на деньги, а на «связи» – некую новую валюту своего нового государства. Гуманитариям от партии тоже было скучно, только чуть раньше – в 60-70-е. Страна из разрухи выбралась, все шло своим чередом, хозяйственники хозяйствовали, технари производили, а им, малахольным, чем заниматься? 

И тут они поразили весь мир полетом своей неуемной фантазии. Да так поразили, что резко произошел перекос в сторону производства вещей совершенно не нужных и жутко затратных - типа поворота северных рек в Каспийское море. Ну, понизился его уровень, так он все время то понижается, то увеличивается. Но им надо было здесь и сейчас, потому что тесно им было в рамках управления государством, захотелось чего-то большего, глобального. 

Из-за этого и пропала колбаса в магазинах. А технари все думали о своем – им задали реку повернуть – они эту задачу и решали. Тоннель вона на Сахалин проектировали, к марсианам в гости намыливались. И удивлялись – как же так, мы вроде работу работаем, а жрать нечего? А ну-ка, где эти гуманитарии, которых мы тут кормим, пускай объяснят, это ведь их профессия? И гуманитарии от литературы не подкачали. Объяснили. Оказывается, во всем виноваты технари. 

Задолбали со своим производством! О душе надо думать! Не хотим больше писать о технологическом процессе и злых технарях! Хотим о себе! Но, так как гуманитарий от литературы не мог отличить гайку от роторного экскаватора, а козловой кран ассоциировался у него исключительно с животными, писать он мог только о своих гениальных мыслях, глубоких самокопаниях и душевных метаниях. 

А метаться его душе было от чего. Он хотел властвовать над умами, управлять массами мановением руки, быть совестью нации! Он больше не мог терпеть того, что его заставляют писать то, что выгодно партии и хозяйственникам и тешит самолюбие технарей! Он хотел свободы! А свобода – вон она, на Западе. Там каждый говорит, что хочет! И ничего ему за это не будет! Может голым ходить и порнуху снимать, а можно сказать про Самое Главное Начальство какую-нибудь гадость, и никто тебя не посадит! А еще у них - у ВСЕХ! -есть колбаса!!! 

Писатель ведь не исходит из каких-то конкретных посылок, он не задумывается над причинами, он никогда не слышал про плодородие почв и зоны рискованного земледелия, он Просто Так Видит! "Но ведь и при царе все было!" - кричит он. Невдомек писателю, что 90% населения просто не могли описать тогда своих бытовых условий, потому что ни писать, ни читать не умели, так что статистическая выборка литературных произведений того времени кособоко отражает реальную картину. А что общего между Западом и царем? Капитализм. 

Вот его то нам и надо. «Капитализм? Хм,» - заинтересовались гуманитарии от торговли. А что, это круто – от ОБХСС тыриться не надо, вот тут-то мы и развернемся, хо-хо! «М-м, капитализм,» - гуманитарии от партии задумчиво пробовали на вкус непривычное слово. А что – хорошо, раньше же мы ничем не владели, все было казенное – машины, квартиры, дачи, заводы, газеты, пароходы… А теперь всем этим можно будет владеть, и, даже если тебя выгонят с работы, все эти прелести останутся тебе, ого, какие горизонты… «Ну, вы профессионалы, вам виднее», - почесали репу технари и пошли достраивать своего Огромного Боевого Человекоподобного Робота. Тут-то все и заверте….