Как другие люди переписывают ваши воспоминания

Наше прошлое нам не принадлежит. Корреспондент BBC Future рассказывает о четырех способах, при помощи которых друзья, коллеги и даже незнакомые люди могут изменить наши воспоминания.

Когда вы думаете об устройстве памяти, то, возможно, представляете себе нечто наподобие личной библиотеки — своего рода «чертоги разума» (техника запоминания информации, описанная в телесериале BBC о Шерлоке Холмсе — прим. перев.), в которых хранятся самые важные события вашей жизни. На книжных полках этой библиотеки можно найти воспоминания и о вашем пятом дне рождения, когда вас нарядили в костюм Супермена, и о семейном пикнике, когда вы нашли в своем яблоке червяка. Все эти воспоминания, хорошие и плохие, делают нас теми, кто мы есть. Именно поэтому нас так пугает диагноз «амнезия». И, разумеется, нам бы не хотелось, чтобы кто-то искажал содержимое нашей памяти — ведь так мы рискуем потерять важную часть себя. Однако в действительности друзья, родственники и коллеги по работе уже роются в ваших чертогах разума — переставляют книги на полках, вырывают из них страницы и разбрасывают по полу, а то и оставляют собственные записи на полях в самых ценных томах. «Наши воспоминания постоянно переписываются в ходе социального взаимодействия, — говорит Уильям Херст из Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке. — В процессе общения другие люди могут "вживлять" нам воспоминания, заставлять нас о чем-то забыть, а что-то, наоборот, помнить особенно ярко». И это происходит вовсе не так редко. Каждый раз, когда мы с кем-то разговариваем, мы даем собеседнику возможность частично переписать нашу биографию. Эта мысль звучит пугающе и может заставить вас по-другому взглянуть на ваши представления о собственном прошлом. Впрочем, возможно, вас успокоит тот факт, что у данного процесса есть и неожиданные плюсы.

Переписывают ли близкие вашу память?

Например, в ходе рабочего дня мы специально запоминаем определенные события, чтобы вечером поделиться с родными. Мы можем даже мысленно репетировать и уточнять наш рассказ по дороге домой. Мы также предаемся воспоминаниям просто из ностальгии, даже если события, о которых идет речь, давно минули и хорошо известны всем в них участвовавшим.

«Мне не известен ни один другой вид живого существа, который занимался бы подобным, — говорит Херст. — Можно разве что вспомнить пчел, которые сообщают соплеменницам о том, где можно найти пыльцу, но это очень ограниченный процесс — за ним не стоит сознательное намерение; кроме того, пчелы лишь делятся новой информацией». Когда Херст только приступал к исследованиям в этой области 10 с лишним лет назад, изучением влияния социальных контактов на память занималось очень небольшое число ученых. Но времена изменились: сейчас становится очевидным, что социальное взаимодействие способно кардинальным образом менять наши воспоминания.

1. Коллективное подавление

Для начала рассмотрим феномен, известный как коллективное подавление воспоминаний. Представьте, что вы с друзьями — назовем их Джон и Джейн — пошли на футбольный матч и стали там свидетелями потасовки между болельщиками. После игры вы втроем обсуждаете увиденное. Речь каждого из вас будет стимулировать воспоминания других, помогая всем составить общую картину произошедшего. Однако, несмотря на то, что группа в целом способна запомнить больше, чем любой из отдельных ее представителей, каждый из вас обнаружит, что в результате дискуссии его собственная память о случившемся слегка ухудшилась. Все дело в том, каким образом строится обсуждение. Если, скажем, Джон — самый разговорчивый из трех друзей, остальные будут в основном слушать его изложение событий. Это подтолкнет ход их собственных воспоминаний в определенном направлении, но отвлечет от индивидуального течения мыслей. Возможно, Джейн могла лучше запомнить конкретных игроков одной из команд, или же она заметила необычное оживление в толпе. Но воспоминания Джона заставили ее потерять ход мысли. «Джон фактически подавляет способность Джейн к припоминанию событий», — говорит Херст. По этой причине гораздо больше подробностей о произошедшем можно собрать, если каждый из свидетелей сначала сядет отдельно и запишет все, что помнит, и только потом сверит записи с другими.

2. Совместное забывание

Важно то, что последствия общения с другими могут остаться в нашей долговременной памяти. В своих исследованиях Херст концентрируется на явлении, известном как совместное забывание, обусловленное воспроизведением. Тонко расставляя акценты в своем рассказе о каком-либо событии, Джон со временем может заставить Джейн забыть об определенных подробностях произошедшего. Дело в том, что каждый раз, когда мы вспоминаем о чем-то, это воспоминание становится хрупким и поддающимся изменениям. Допустим, Джон рассказывает о свадьбе, на которой они с Джейн были вместе. Он может упомянуть о произнесенном им тосте (в результате воспоминания Джейн об этой детали усилятся), но опустить сцену драки во время танцев. Благодаря ассоциациям это конкретное воспоминание все равно могло активироваться у Джейн на клеточном уровне, что сделало его уязвимым, но Джейн могла подавить все мысли о нем, чтобы сосредоточиться на рассказе Джона. Это «замалчивание» изменило структуру воспоминаний Джейн, и в дальнейшем ей будет труднее припомнить событие во всех подробностях. Так что если вы хотите, чтобы ваш собеседник о чем-то забыл, выберите тему, которая активирует его воспоминания, а затем отвлеките его внимание от эпизода, память о котором намереваетесь «стереть». Со временем эта деталь может поблекнуть в его памяти. Херст плотно занимался исследованием этого феномена и пришел к выводу, что он чрезвычайно распространен. В одном из экспериментов они с коллегой Элин Коман предложили парам испытуемых обсудить теракты 11 сентября 2001 года в США. Хотя участники эксперимента прежде никогда не встречались друг с другом, они признали, что в результате обсуждения несколько подзабыли определенные подробности случившегося. Если, например, Джон забыл упомянуть время дня, когда происходило определенное событие, Джейн в дальнейшем с меньшей долей вероятности выудит эту подробность из собственной памяти. Возможно, этот процесс также связан с активацией воспоминаний через ассоциации и подавление. Джон активировал у Джейн определенное воспоминание, но, подавляя мысль о нем, в будущем она про него забудет. По словам Херста, участники его экспериментов на удивление часто оказываются неподготовленными к подобным манипуляциям с собственной памятью. Казалось бы, они должны осознавать, что собеседник опускает определенные детали, и оказывать сопротивление. Но в действительности это происходит очень редко. «Такое поведение требует немалых усилий — нужно иметь очень большую мотивацию для того, чтобы сопротивляться мнению, навязываемому другими людьми», — объясняет ученый.

3. Ложные воспоминания

Чтобы понять, каким еще способом друзья могут манипулировать вашей памятью, достаточно вспомнить о рассказах очевидцев убийства шведского премьер-министра Анны Линд, которую в 2003 году закололи ножом в супермаркете. Многие из свидетелей показали, что нападавший был одет в мешковатую зеленую армейскую куртку, но на записи с камеры наблюдения, продемонстрированной в ходе процесса, четко видно, что на убийце был серый свитер. Как это могло произойти? Выяснилось, что перед тем, как допросить свидетелей по одному, полицейские оставили их в одной комнате. В ходе совместного обсуждения произошедшего озвученное кем-то ложное воспоминание об одежде убийцы «заразило» всех очевидцев. Исследования американского когнитивного психолога Элизабет Лофтус показывают, что вживить в память человека ложную информацию пугающе просто. Для одного из экспериментов Лофтус отобрала людей, которые в детстве посещали Диснейленд. Для начала некоторым из них показали сфальсифицированный рекламный ролик этого парка развлечений с ростовой фигурой кролика Багза Банни, героя мультфильмов и комиксов. Около 30% из тех, кто посмотрел рекламу, впоследствии «вспомнили», что видели этого кролика в Диснейленде, хотя он придуман в корпорации Warner Bros и ни при каких обстоятельствах не мог бы оказаться в компании Микки-Мауса и других диснеевских персонажей. Исследователь Мишель Мид из Университета штата Монтана изучает ложные воспоминания с начала 2000-х годов, убедительно демонстрируя их поразительную способность распространяться от одного человека к другому. Так, в одном эксперименте Мид разбила участников на пары и продемонстрировала им видео бытовой сцены, а затем попросила обсудить увиденное, прежде чем подвергнуть тесту. Если один из собеседников упоминал несколько ложных подробностей, они заседали в памяти другого, который потом мог поклясться, что сам их наблюдал. Этот эффект на удивление устойчив. Даже если участников эксперимента прямым текстом предупреждают о том, что воспоминания собеседника не всегда могут соответствовать действительности, это помогает не на 100%. «Более того, в некоторых случаях подобные предупреждения приводят к снижению достоверности собственных воспоминаний, поскольку участник, полагая, что слова собеседника нельзя принимать на веру, вообще игнорирует все, что тот говорит», — отмечает Мид. Сейчас Мид изучает влияние этого феномена на образование — ее интересует, могут ли ошибки, допускаемые одними студентами, негативно отражаться на процессе обучения других. А пример следствия по делу об убийстве Анны Линд наглядно показывает серьезность последствий этого явления для криминалистики.

4. Семя сомнения

Помимо внедрения в наше сознание ложных воспоминаний, которые воспринимаются нами как подлинные, собеседник может также заронить семя сомнения относительно воспоминаний, в правдивости которых мы были уверены. Роберт Нэш, психолог из Астонского университета в британском Бирмингеме, на собственном опыте убедился в том, как работает этот метод. Нэш абсолютно твердо помнил, что на выпускном вечере сестры присутствовал известный британский телеведущий Тревор Макдональд. Незадолго до собственной выпускной церемонии он упомянул об этом родителям, но те лишь недоверчиво посмеялись над его рассказом. Поиск в интернете еще больше усилил сомнения Нэша в правдивости воспоминания: «Чем больше я об этом думал, тем больше убеждался, что такого просто не могло быть». Однако, несмотря на все сомнения, воспоминание полностью не исчезло. «Я до сих пор могу вызвать в памяти ту сцену», — утверждает Нэш. Этот пример воспоминания, в достоверности которого сомневается сам носитель, — четвертый способ «переписать» вашу память в ходе общения. Нэш полагает, что подобные недостоверные воспоминания очень распространены — в ходе недавнего эксперимента по крайней мере 25% участников назвали хотя бы одно сомнительное воспоминание. «Но в том исследовании участников просили припомнить такие воспоминания спонтанно; я подозреваю, что каждый из нас сталкивался с подобным хотя бы раз в жизни», — говорит исследователь. И во многих случаях семя сомнения в таком воспоминании заронил в наше сознание другой человек. Чтобы понять, как работает этот механизм, Нэш с коллегами опросили сотни человек и выделили три типа недостоверных воспоминаний. «Классическому» типу может соответствовать то, что испытал сам Нэш: воспоминание переживается очень ярко, но вы очень сомневаетесь в его достоверности. Второму типу соответствуют воспоминания, в которых вы сомневаетесь до определенной степени, но все еще готовы защищать их достоверность. Наконец, третий тип — очень слабые воспоминания: вам кажется, что вы что-то смутно припоминаете, но не уверены относительно подробностей и даже сомневаетесь в том, что это вообще произошло. Нэш также исследует методы, к которым люди прибегают для проверки достоверности воспоминаний. В ходе более ранних экспериментов ученые пришли к выводу, что ощущение достоверности воспоминаний, вероятно, зависит от того, насколько мы убеждены в их точности, поэтому логично было бы предположить, что мы тратим много сил на перепроверку фактов. Нэш с коллегами просили участников исследования представить себе ситуацию, что какое-либо из дорогих для них воспоминаний подвергли сомнению, и рассказать, как в таком случае они проверяли бы верность собственной памяти. От испытуемых также требовалось оценить, насколько трудоемким был бы выбранный ими способ проверки фактов. Практически во всех случаях — вне зависимости от ценности воспоминания, поставленного под вопрос, и от срока давности связанного с ним события — участники указали, что предпочли бы использовать более быстрые, но одновременно менее надежные методы проверки. Например, они справились бы у друга или члена семьи, который сам по себе мог бы оказаться ненадежным источником, вместо того чтобы воспользоваться более трудоемким способом докопаться до правды — скажем, проверить медицинские записи или заглянуть в старые дневники. Этот «принцип наименьшего усилия» испытуемые предпочитали даже тогда, когда, по условиям задачи, им нужно было проверить достоверность своих воспоминаний по запросу полиции, то есть в ситуации, когда предоставление ложных сведений грозило серьезными последствиями. «Люди все равно предпочитали самую малозатратную стратегию самой надежной», — говорит Нэш. Мы можем представлять себе, что ценим правду, но «люди не так критично относятся к собственным воспоминаниям, чтобы думать, что они заслуживают тщательной проверки». Яркой иллюстрацией этого тезиса служит литературная карьера американского писателя Трумена Капоте: когда тот собирал материал для документального романа «Хладнокровное убийство», то, по его собственным словам, принципиально не пользовался магнитофоном для записи интервью, полагаясь исключительно на свою память. Даже Нэшу, знакомому с описываемым феноменом по результатам собственных исследований, не удалось до конца избавиться от уверенности в правдивости собственных воспоминаний. «Я очень четко понимаю, что мои воспоминания не абсолютно надежны и недостоверных воспоминаний у меня не меньше, чем у любого другого человека, но все равно очень трудно преодолеть уверенность в том, что я всегда могу доверять собственной памяти». «Мы, психологи, не обладаем каким-то особым иммунитетом, когда речь заходит о правдивости воспоминаний», — признается он. Однако Нэш старается объективно подходить к ситуациям, когда кто-то подвергает его воспоминания сомнению: «Я напоминаю себе, что могу ошибаться — ведь все мы люди».

Коллективное сознание

Наш разум — не изолированный конструкт, и, несмотря на вероятность того, что другие люди могут привносить в него ошибочные воспоминания, у этого процесса есть и положительные эффекты.

Речь идет о концепции «коллективного сознания» — в научной среде все большее распространение получает мысль о том, что окружение играет решающую роль в нашем мышлении. «Мы привыкли думать, что разум ограничен нашей телесной оболочкой, но в действительности наше поведение в значительной степени зависит от внешних факторов», — говорит Херст. Взять, например, недавнее исследование Николь Ианноне из университета Пердью в США, которая изучает отношения между друзьями. Ианноне интересует феномен «трансактивной памяти» — распределенной системы хранения и извлечения информации. Например, вы частенько просите подругу поделиться тем или иным кулинарным рецептом, а она, в свою очередь, может попросить у вас совета, где лучше провести отпуск. Или же вы обращаетесь друг к другу с просьбой помочь припомнить события из собственного прошлого. Чтобы изучить работу этой системы, Ианноне просила участников эксперимента оценить верность высказываний наподобие «мы с приятелем напоминаем друг другу о вещах, которые оба знаем», а также уточнить, насколько близка эта дружба. Как выяснилось, самые длительные, прочные и доверительные отношения между друзьями строятся на совместных и взаимосвязанных системах памяти. Ианноне подозревает, что сама структура нашей памяти строится вокруг таких дружеских отношений: если вы знаете, что друг всегда может порекомендовать вам хороший ресторан, то зачем изучать этот вопрос самостоятельно? «Не исключено, что мы просто не расширяем собственные знания в тех областях, в которых наши лучшие друзья хорошо разбираются», — говорит она. Даже те аспекты социального влияния, которые на первый взгляд кажутся негативными — такие, как забывание, обусловленное воспроизведением, и «заразные» ложные воспоминания — могут на самом деле обернуться неожиданными преимуществами, формируя нашу коллективную память таким образом, что все мы помним одни и те же подробности определенных событий. «Для меня одна из позитивных сторон социального взаимодействия заключается в общем понимании прошлого, — говорит Херст. — Все воспоминания формируют личность, а коллективные воспоминания могут оказывать влияние на наше отождествление с коллективом». Мы пишем нашу автобиографию не в одиночку, и это обстоятельство может в конечном счете делать всех нас сильнее.