Как вырастить гения: уроки 45-летнего исследования сверхумных детей

Многолетнее исследование исключительных детей показывает, что нужно для подготовки ученых, которые поведут за собой мир в XXI веке.

Основатель Facebook Марк Цукерберг

Летним днем в 1968 году профессор Джулиан Стэнли (Julian Stanley) познакомился с чрезвычайно умным, но скучающим 12-летним подростком по имени Джозеф Бейтс (Joseph Bates). Этот школьник из Балтимора настолько опередил своих одноклассников по математике, что родители отправили его на компьютерные курсы в университет Джонса Хопкинса, где преподавал Стэнли. Но и этого оказалось недостаточно. Опередив всех взрослых в группе, ребенок занялся преподаванием языка программирования Фортран для аспирантов. Не зная, что делать с Бейтсом, его преподаватель по компьютерам познакомил мальчика со Стэнли, который хорошо известен своей исследовательской работой в области психометрии, посвященной изучению познавательной деятельности. Чтобы больше узнать о талантах юного вундеркинда, Стэнли устроил для Бейтса настоящую экзаменационную сессию, в том числе, стандартизированные приемные тесты в вуз, которые в США обычно сдает молодежь в возрасте 16-18 лет, желающая поступить в университет. Результаты у Бейтса оказались гораздо выше проходного балла в университет Джонса Хопкинса, и Стэнли стал искать местную школу, где мальчик мог бы заниматься высшей математикой и естественными науками. Найти такую школу ему не удалось, и Стэнли убедил декана факультета в своем университете взять 13-летнего Бейтса в вуз студентом. Стэнли в своем научном исследовании одаренной молодежи (SMPY) любовно называет Бейтса «студентом номер ноль». Это исследование коренным образом изменило подходы к выявлению и поддержке одаренных детей в американской системе образования. Программа SMPY стала самым продолжительным исследованием интеллектуально развитых детей, и его участники на протяжении 45 лет следили за карьерами и достижениями пять тысяч человек, многие из которых стали выдающимися учеными. Постоянно увеличивающийся массив данных этого исследования стал основой для написания 400 с лишним научных трудов и нескольких книг, и позволил лучше понять, как следует искать и развивать таланты в области естественных и точных наук, технологий, инженерного дела и так далее. «Джулиан хотел узнать, как находить детей с самым сильным потенциалом высоких достижений в области естественных и точных наук, и как увеличивать шансы на то, что они реализуют этот потенциал», — говорит протеже Стэнли Камилла Бенбоу (Camilla Benbow), которая сегодня работает деканом по вопросам образования и развития человеческого потенциала в университете Вандербильта в Нэшвилле, штат Теннесси. Но Стэнли был заинтересован не просто в изучении талантливых детей; он хотел развивать их интеллект, увеличивая шансы на то, что эти дети в свое время изменят мир. Он рассказывал своим аспирантам, что его лозунг это «Больше никакой методики преодоления ради знаний». Сегодня, когда первые участники программы исследования одаренных детей находятся на пике своей карьеры, стало понятно, что эти люди намного превосходят остальное общество по степени своего влияния. Многие первопроходцы, развивающие науку, технику и культуру, это те люди, чьи уникальные познавательные способности были выявлены и нашли поддержку еще в детские годы в рамках программ обогащения, проводимых, среди прочего, в Центре талантливой молодежи университета Джонса Хопкинса. Его в 1980-е годы основал Стэнли, когда начинал проводить исследование SMPY. Вначале и исследование, и центр были открыты для юношей и девушек, которые по результатам вступительных экзаменов входили в первый один процент. В эту группу вошли выдающиеся математики Теренс Тао (Terence Tao) и Ленард Нг (Lenhard Ng), глава Facebook Марк Цукерберг, соучредитель Google Сергей Брин и певица Стефани Джерманотта (Леди Гага). Все они прошли через Центр талантливой молодежи университета Джонса Хопкинса. «Нравится нам это или нет, но такие люди действительно управляют нашим обществом», — говорит психолог Джонатан Уэй (Jonathan Wai), работающий в университете Дьюка в городе Дарем по Программе выявления талантов (Talent Identification Program) и сотрудничающий с университетом Хопкинса. Уэй сопоставил данные 11 ретроспективных и проспективных продольных исследований, в том числе, полученные от исследования SMPY, дабы продемонстрировать корреляционную связь между ранними способностями к познанию и успехами во взрослом возрасте. «Та молодежь, которая оказывается в верхнем одном проценте, обычно становится нашими выдающимися учеными, академиками, руководителями крупных компаний из списка Fortune 500, федеральными судьями, сенаторами и миллиардерами», — говорит он. Эти результаты противоречат общепринятым идеям о том, что профессиональные достижения являются главным образом результатом практики, и что любой человек, прилагающий сконцентрированные усилия в нужном направлении, может достичь больших высот. А вот результаты SMPY свидетельствуют о том, что ранние способности к познанию имеют большее значение для дальнейших успехов, нежели целенаправленная практическая работа или окружающие факторы, такие как социально-экономическое положение. Это исследование подчеркивает важность воспитания и поддержки математически одаренных детей, особенно сегодня, когда в США и в других странах основное внимание уделяется улучшению успеваемости слабых учеников. В то же время, работа по поиску и поддержке талантливых учеников подняла ряд тревожных вопросов о рисках классификации детей и о недостатках поиска талантов и стандартизированных тестов как способа выявления учеников с большим потенциалом, особенно в бедных и сельских районах. «Уделяя повышенное внимание прогнозам о том, кто поднимется наверх, мы рискуем подвести многих детей, которые не будут замечены в ходе таких тестов, — говорит психолог из Торонто Дона Мэтьюз (Dona Matthews), которая учредила в Нью-Йорке при Хантерском колледже Центр исследований и воспитания таланта. — Когда изучаемых детей называют „одаренными“ и „неодаренными“, это не идет им на пользу. В обоих случаях такое разделение может ослабить стремление ребенка к учебе и познанию». Начало исследования Дождливым и теплым августовским днем Бенбоу и ее муж психолог Дэвид Любински (David Lubinski) рассказывают мне о начале исследования SMPY во время прогулки по двору университета Вандербильта. Бенбоу была аспиранткой университета Джонса Хопкинса, когда в 1976 году познакомилась со Стэнли на занятиях, которые он проводил. Бенбоу и Любински после ухода Стэнли на пенсию возглавили исследование, а в 1998 году перенесли его в университет Вандербильта. «В определенном смысле исследование Джулиана совершило полный круг, потому что именно здесь он начинал свою научно-преподавательскую карьеру», — говорит Бенбоу, когда мы подходим к университетской психологической лаборатории. Это первое здание в США, посвященное научным исследованиям в данной области. Оно было построено в 1915 году, и там размещается небольшая коллекция старых вычислительных приборов, которые применялись в количественной психологии в начале 1950-х годов, когда Стэнли начал свою научную работу по психометрии и статистике. Его интерес к развитию научных талантов усилился благодаря одному из самых знаменитых продольных исследований в психологии под названием «Генетические исследования гениальности», которое проводил Льюис Терман (Lewis Terman). Начиная с 1921 года, Терман отбирал людей для своего исследования, основываясь на показателях коэффициента умственного развития, а потом следил за их карьерой, оказывая им поддержку и содействие. Но к огорчению Термана, из его когорты вышло очень мало авторитетных ученых. Среди тех, кого он отверг из-за IQ в 129 баллов, что было слишком мало для попадания в его когорту подопечных, оказался изобретатель транзистора и лауреат Нобелевской премии Уильям Шокли (William Shockley). Также был забракован другой лауреат Нобелевской премии физик Луис Альварес (Luis Alvarez).

Студенты на территории кампуса университета Джорджа Вашингтона © AP Photo, Elaine Thompson

Стэнли считал, что Терман не пропустил бы Шокли и Альвареса, будь у него надежная методика тестирования для количественного определения способностей логического мышления. Поэтому Стэнли решил ввести тест способности к обучению (сейчас его называют просто SAT). Его тест предназначался для студентов, однако Стэнли предположил, что он хорошо подойдет для измерения способностей к аналитическому мышлению у талантливых школьников. В марте 1972 года Стэнли отобрал 450 способных детей в возрасте от 12 до 14 лет из района Балтимора и дал им математическую часть теста SAT. Это был первый стандартизированный «поиск талантов» на научной основе. (Позднее ученые включили туда устную часть экзамена и другие оценочные испытания.) «Первый большой сюрприз состоял в том, что очень многие подростки сумели решить задачи по математике, которые не встречались им во время учебы, — говорит психолог Дэниел Китинг (Daniel Keating), в то время готовивший диссертацию в университете Хопкинса. — Второй сюрприз — очень многие из этих детей показали знания гораздо выше проходного балла в элитные университеты». Стэнли не думал о том, что его исследование растянется на многие десятилетия. Но после первого обзора результатов, сделанного спустя пять лет после начала работы, Бенбоу предложила продлить его и следить за участниками на всем протяжении их жизни, добавив новые группы и включив в исследование анализ интересов подопечных, их предпочтений, профессиональных достижений и жизненных успехов. Первые четыре когорты испытуемых это те, кто вошел в первые 3-0,01% по результатам тестов SAT. Ученые из команды SMPY в 1992 году добавили пятую когорту, состоящую из студентов магистратур, изучающих математику и естественные науки, чтобы проверить универсальность модели поиска талантов с целью выявления научного потенциала. «Я не знаю ни одного другого исследования в мире, которое дало бы нам столь всестороннее представление о том, как и почему проявляются и развиваются таланты в области естественных и точных наук, технологий и инженерного дела», — говорит психолог из Ростокского университета Кристоф Перлет (Christoph Perleth), изучающий интеллект и развитие таланта. Пространственные способности Когда начали поступать данные, очень быстро стало понятно, что стандартный подход ко всем одаренным детям и к образованию в целом не соответствует требованиям. «Исследование SMPY дало нам первую крупную выборку данных, чтобы от общего интеллекта перейти к оценке конкретных познавательных способностей, интересов и прочих факторов», — говорит Рена Суботник, которая руководит Центром образования одаренных людей при Американской ассоциации психологов, находящейся в Вашингтоне. В 1976 году Стэнли начал экзаменовать свою вторую группу (563 13-летних ребенка, которые на тестах SAT вошли по своим оценкам в первые 0,5%) по пространственным способностям. Так называют способность понять и запомнить пространственные отношения между предметами. Тесты по проверке пространственных способностей могли включать сопоставление предметов, увиденных с разных точек зрения, определение, каким получится поперечное сечение, когда предмет разрезается тем или иным образом, или оценку уровня воды в наклоненных бутылках различной формы. Стэнли хотел узнать, можно ли при помощи пространственных способностей предсказывать будущий образовательный и профессиональный уровень человека лучше, чем это делает количественное измерение логических рассуждений. Последующие исследования групп 18, 23, 33 и 48-летнего возраста подтвердили его догадки. Проведенный в 2013 году анализ выявил связь между количеством полученных человеком патентов и написанных публикаций, и его прежними результатами по тестам SAT и проверкам пространственных способностей. На долю тестов SAT пришлось около 11% расхождений, а на долю проверок пространственных способностей еще 7,6%. Эти выводы, совпадающие с результатами последних исследований, указывают на то, что пространственные способности играют большую роль в творчестве и технических инновациях. «Я не исключаю, что это может быть самый крупный из известных, но неиспользованных источников человеческого потенциала», — говорит Любински, добавляя, что из учеников, которые не демонстрируют особых успехов в математике или какие-то исключительные речевые возможности, но обладают отличными пространственными способностями, получаются выдающиеся инженеры, архитекторы и хирурги. «И тем не менее, известные мне председатели приемных комиссий не смотрят на это, да и в школьных характеристиках на это не обращают особого внимания», — заключает он. Хотя такие исследования как SMPY дают работникам сферы образования возможность выявлять и поддерживать талантливых детей, интерес к этой группе в мире весьма неодинаковый. На Ближнем Востоке и в Восточной Азии в последнее десятилетие уделяется значительное внимание ученикам с выдающимися успехами в области естественных и точных наук. Южная Корея, Гонконг и Сингапур проверяют детей на одаренность, а тех, кто демонстрирует самые высокие показатели, включают в инновационные программы. В 2010 году Китай запустил в работу десятилетний Национальный план развития талантов, чтобы поддержать самых лучших учеников и направить их в науку, сферу технологий и прочие отрасли с высокими требованиями. В Европе поддержка исследований и образовательных программ для одаренных детей ослабла, и основное внимание там переключили на всеобщее вовлечение. Англия в 2010 году решила упразднить Национальную академию для одаренной и талантливой молодежи, перенаправив средства на принятие большего количества бедных студентов в ведущие университеты. Когда Стэнли начинал свою работу, у одаренных детей в США был небогатый выбор, и он начал искать ту среду, где мог бы расцвести ранний талант. «Джулиану было ясно, что просто выявить способности недостаточно; их надо соответствующим образом развивать, чтобы пламя таланта горело ровно и не гасло», — говорит Линда Броуди (Linda Brody), которая училась вместе со Стэнли, а сейчас в университете Джонса Хопкинса руководит программой по консультированию особо одаренных детей.

Дети на площади у здания Капитолия © РИА Новости, Юрий Абрамочкин

Сначала работа велась от случая к случаю. Родители других одаренных детей начали обращаться к Стэнли тогда, когда услышали о его работе с Бейтсом, который отлично учился, поступив в университет. К 17 годам он получил степень бакалавра и магистра по кибернетике и готовился к соисканию докторской степени в Корнелльском университете, что в Итаке, штат Нью-Йорк. Позднее, работая профессором в питтсбургском университете Карнеги — Меллон, он стал новатором в области исследования искусственного интеллекта. «Я был застенчивым, и существующее в старших классах социальное давление не шло мне на пользу, — говорит Бейтс, которому сегодня 60 лет. — Но в вузе я вместе с другими студентами не от мира сего нашел свое место, хотя был намного моложе. Я развивался в социальном плане и в интеллектуальном своими собственными темпами, потому что благодаря ускоренным темпам не пропадал мой интерес к содержанию». Данные SMPY подтвердили идею об ускоренном обучении тех, кто все схватывает на лету, за счет перескакивания из одного класса в другой. Было проведено сравнение группы детей, ускоренно переходивших из класса в класс, с контрольной группой столь же умных детей, которые оставались в своих классах. В итоге у первой группы оказалось на 60% больше докторских степеней и патентов, и они в два с лишним раза чаще защищали кандидатские диссертации в области естественных и точных наук. Ускорение это обычное дело в исследуемой когорте 0,01%. Из-за интеллектуального разнообразия и быстрых темпов приобретения знаний такими детьми их очень трудно учить. Но ускоренное продвижение этих детей из класса в класс почти ничего не стоит, а в некоторых случаях школы экономят на них деньги, говорит Любински. «Этим детям зачастую не нужно ничего нового и инновационного, — отмечает он. — Им надо просто раньше получить доступ к тому, что изучают дети постарше». Многие педагоги и родители по-прежнему считают, что ускорение вредно для детей, что оно наносит им ущерб в социальном плане, лишает их детства или создает пробелы в знаниях. Но исследователи из сферы образования в целом согласны с тем, что ускорение идет на пользу подавляющему большинству одаренных детей в социальном, эмоциональном, научном и профессиональном плане. Быстрее переходить из класса в класс это не единственный вариант. Исследователи из программы SMPY говорят, что даже самое скромное вмешательство, такое как обеспечение доступа к сложному материалу, например, к программам углубленного изучения предметов на вузовском уровне оказывает заметное воздействие. Те одаренные ученики, которым давали возможность учиться по усложненным довузовским программам и получать более глубокие знания в области естественных и точных наук, затем публиковали больше научных трудов, получали больше патентов и добивались более значительных успехов в своей карьере по сравнению с такими же умными сверстниками, у которых не было этих возможностей. Несмотря на многочисленные открытия, сделанные в рамках исследования SMPY, ученые до сих пор не обладают полной и целостной картиной одаренности и достижений. «Мы не знаем, почему даже на высоком уровне одни люди демонстрируют прекрасные показатели, а другие нет, — говорит психолог Дуглас Деттерман (Douglas Detterman), исследующий познавательные способности в университете Кейс Вестерн Резерв, расположенном в Кливленде, штат Огайо. — Умственными способностями нельзя объяснить все различия между людьми. Здесь также важны такие факторы как мотивация, особенности личности, упорство в работе и так далее». Определенные представления и идеи дали немецкие исследования, которые проводятся по той же методике, что и SMPY. Продольное исследование одаренности, начатое в середине 1980-х годов в Мюнхене в группе из 26 000 одаренных учеников, показало, что когнитивные факторы наиболее предсказательны, однако некоторые особенности личности, такие как мотивация, любознательность и способность преодолевать нагрузки, также оказывают ограниченное влияние на успехи. Определенный эффект имеют и факторы среды, скажем, семья, школа и сверстники. Данные таких исследований интеллекта и таланта также способствуют углублению представлений о том, как люди развивают свои знания по разным предметам. Некоторые исследователи и авторы, прежде всего, психолог Андерс Эриксон (Anders Ericsson) из университета штата Флорида в Таллахасси и писатель Малкольм Гладуэлл (Malcolm Gladwell) популяризовали идею о пороге способностей. Согласно этой идее, для людей с определенным барьером умственных способностей (часто называют цифру 120) время сосредоточенной практической работы по приобретению знаний гораздо важнее, чем дополнительные интеллектуальные способности. Однако данные исследования SMPY и программы университета Дьюка опровергают данную гипотезу. В этом году были опубликованы результаты исследования, где сравниваются успехи студентов, в детстве входивших по своим умственным способностям в первый 1% и в первые 0,01%. Если в группе номер один ученые степени встречаются в 25 раз чаще, чем в среднем у населения, то во второй группе такое происходит в 50 раз чаще. Но иногда такая работа вызывает противоречия. Некоторые эксперты по развитию детских способностей из Северной Америки и Европы жалуются, что в научной работе по развитию таланта ученые часто руководствуются стремлением спрогнозировать, кто поднимется наверх, а специалисты в области образования выражают серьезную обеспокоенность по поводу концепции выявления и классификации учеников с их разделением на одаренных и посредственных. «Высокие результаты теста указывают лишь на то, что человек обладает большими способностями и хорошо подходит для этого конкретного теста в этот конкретный момент времени, — говорит Мэтьюз. — А низкий балл по тесту не говорит нам практически ничего». Все дело в том, что снижать показатели учеников могут очень многие факторы, в том числе, культурный багаж и то, насколько комфортно им сдавать тесты, от которых очень многое зависит. Мэтьюз рассказывает, что когда экзаменуемые дети проходят тесты на одаренность в юном возрасте, они чувствуют, что их оценивают на предмет будущих успехов, и это может навредить их мотивации в учебе и способствует формированию того, что психолог из Стэнфорда Карол Двек (Carol Dweck) называет «фиксированным складом ума». Гораздо лучше, говорит она, формировать «развивающийся склад ума», когда дети считают, что ум и талант это лишь отправная точка, и что способности можно развивать упорным трудом и постоянным интеллектуальным поиском. «Ученики сосредотачиваются на самосовершенствовании, не беспокоясь о своем умственном уровне и не стремясь к одобрительным оценкам, — отмечает Двек. — Они упорно учатся, получают знания и становятся умнее». Проведенные Двек и ее коллегами исследования показывают, что ученики, занимающиеся с таким настроем, демонстрируют больше мотивации в школе, получают более высокие оценки и лучше сдают экзамены. Бенбоу согласна с тем, что выбор учеников не следует ограничивать стандартными тестами, что надо разрабатывать стратегии познания и обучения, которые больше соответствуют способностям детей, позволяя ученикам и студентам на каждом уровне в полной мере реализовывать свой потенциал. В будущем году Бенбоу и Любински планируют начать исследование самой одаренной когорты (0,01%) в среднем возрасте, уделяя особое внимание карьерным достижениям и удовлетворенности жизнью, а также повторно исследовать выборку 1992 года из числа выпускников ведущих американских университетов. Предстоящие исследования могут еще больше разрушить стойкие, но ошибочные представления о том, что одаренные дети достаточно умны, чтобы преуспевать самостоятельно, без особой помощи со стороны. «Система образования по-прежнему упорствует, — говорит психолог Дэвид Гири (David Geary), исследующий вопросы когнитивного развития в области математики в Миссурийском университете в Колумбии. — Существует общее убеждение в том, что детям, обладающим познавательными или какими-то иными преимуществами, не нужна дополнительная поддержка, и что сосредоточиться надо на детях со слабой успеваемостью». Специалисты по образованию одаренных детей заговорили о расширении возможностей для развития талантов в США, но такими возможностями пока пользуются только те ученики, которые находятся на самой вершине по показателям способностей и по социально-экономическому положению. «Мы знаем, как выявлять этих детей, и мы знаем, как помогать им, — говорит Любински. — Тем не менее, мы не замечает многих очень умных детей по всей стране». Когда Любински и Бенбоу заканчивают прогулку по двору университета, часы бьют полдень, и из учебных аудиторий в столовую устремляются толпы радостных студентов. Многие из них это участники программ для талантливой молодежи, проводимых в университете Вандербильта, и летних курсов обогащения знаниями, на которых одаренные студенты за три недели впитывают годичный материал по математике, литературе или естествознанию. Другие проводят время в университетских спортивных лагерях. «Они развивают самые разные таланты, — говорит Любински, который в школе и университете занимался борьбой. — Но наше общество в большей степени поощряет спортивные, а не интеллектуальные таланты». Тем не менее, эти одаренные студенты, «матлеты», как их называют в вузе, могут изменить будущее. «Если посмотреть на проблемы, с которыми сегодня сталкивается общество — а это здравоохранение, климатические изменения, терроризм, энергетика — то у таких детей больше всего возможностей для их решения, — говорит Любински. — Именно на таких детей мы должны делать ставку».