Секс, еда и веселье

Сейчас часто встретишь людей, которые любят утверждать: "Скромность – это благо; надо ограничивать себя; в излишествах ничего хорошего нет". На такое мнение у них всегда разные причины. Некоторые так думают лишь в силу религиозных догм, ведь любая мировая религия считает скромность добродетелью. Другие более интересно обосновывают своё мнение: скромность, аскетичность закаляют характер, не дают человеку расслабиться, и в минуты опасности аскетизм может спасти тебе жизнь. В это легко поверить, да так, наверное, и есть.

Известно, что римские легионы очень быстро утрачивали свою боеспособность, когда к власти пришли императоры. За исключением редких случаев, императоры всегда облепляли римского солдата всевозможными дарами, чтобы заручиться поддержкой и, в случае чего, устойчивой защитой от соперников. Защиту это, конечно же, не давало (посмотри, сколько было убито императоров преторианской гвардией), зато давало другие плоды: потерю боеспособности и боевого духа. В Средние века аскетизм был самой приемлемой формой философии. Религиозное сознание доминировало, а оно не позволяло делать шаг в сторону от довольно жестких правил. Удовольствие – грех. Наслаждение – грех. Человек вынужден страдать в силу своей греховной сущности, а также молиться и просить прощения у Господа. Конечно, всё это условно. Но таков был дух времени на протяжении очень многих лет. Века, когда аскетизм считался нормой, были "тёмными". Отсутствовал научной прогресс, жизнь человека почти ничего не стоила, люди жили куда хуже, чем в античное время, когда, так или иначе, греческая культура способствовала развитию человечества. Гедонизм – явление абсолютно противное всякому аскету – получил второе дыхание в эпоху Возрождения. С тех пор он и сопровождает людей. Хотя в наше время опять слышны голоса, которые говорят о неминуемом разложении общества, обвиняя его в чрезмерности и греховности. Это как волна: теперь идёт её откат, показная религиозность снова становится нормой, а вместе с ней приходят апокалиптические тезисы о том, что мир – это грязный комок желчи, которую надо вычистить, чтобы люди снова зажили духовно. Прям как в период бубонной чумы. Нравственное воспитание стало доминирующей идеей этого десятилетия, что удивляет, ведь никакой нравственности в людях, что её продвигают, не видно. Поэтому будем консерваторами и продолжим жить, как завещал Аристипп. Быть может, и не стоит придаваться наслаждению круглые сутки, но и ограничивать себя смысла тоже нет. Эпикур, не будучи гедонистом, считал, что удовольствие – это признак удавшейся жизни. Когда люди слышат слово "удовольствие", то они представляют в основном вкусную еду и шикарный секс. Но ведь удовольствие может быть также интеллектуальным, чувственным, что наталкивает на мысль о том, что жить по гедонизму – это прежде всего жить ради любых наслаждений, в том числе и неосязаемых. Природа поставила человека под власть двух суверенных владык: страданья и радости. Они указывают, что нам делать сегодня, и они определяют, что мы будем делать завтра. Как мерило правды и лжи, так и цепочки причины и следствия покоятся у их престола. Бентам

Мы так часто любим всё делить на черное и белое, что забыли: категории добра и зла придуманы нами, самими людьми. И плохо ли жить ради удовольствия, если это делает нас счастливее? Хороший вопрос. Оскар Уайльд, к примеру, ответил на него: "Да, это плохо", – написав великолепную книгу "Портрет Дориана Грея". Хаксли также не увидел ничего хорошего в гедонизме и написал ещё более крутую книгу "О дивный новый мир". А вот, допустим, философ Дэвид Пирс рассматривал гедонизм как основополагающую нравственную ценность для всей биосферы. Есть и такой интересный человек, как Маркиз де Сад, которого большинство знает как писателя, писавшего похабные тексты, но если взять, допустим, его совершенно извращённую книгу "Философия в будуаре", то в ней видно, что огромное внимание уделено именно нравственному вопросу. Де Сад через своих героев пытается ответить на волнующие вопросы того времени, придя к выводу, что человек – это прежде всего животное. Да и нам, честно признаться, кажется, что философия наслаждения – это философия всего человечества. Просто сейчас доступ к наслаждению есть почти у каждого, а раньше был только у царственных особ да высших жрецов. Возможно ли, что призывы к духовности – это всего лишь попытка заинтересованных лиц, глашатаев нового времени снова разграничить людей на тех, кто может позволить себе удовольствия, и тех, кто этого сделать не может? Вопрос остаётся открытым. Но в защиту вечно меняющихся моральных норм можно сказать следующее: само стремление к наслаждению естественно. Это чувство и определяет наши поступки, нашу радость и нашу грусть. Есть разновидность этического гедонизма, когда эгоизм выражается в довольно странной форме, а именно в желании достижения не только частного, но и всеобщего удовлетворения. А это, как нам кажется, достаточно нравственно.