Что правит человеком - Ум или Глупость?

Люблю, обожаю, тоскую, скучаю, криком кричу восторженно от высоты мысли и плачу навзрыд от ужаса разверзшейся глубины той же мысли, везде, как Диоген с факелом, напрасно и среди бела дня, в поисках человека, ищу и так редко нахожу, почтительно преклоняю колено и в предупредительном трауре склоняю голову перед невзрачными, мышиного цвета и облика, почти ни для кого незаметными и почти никому ненужными умными, думающими, мыслящими людьми…

Ибо точное, схватывающее саму суть вещей, редкое слово правды, резюмирующее, беспощадное суждение, видение за и вне пределами существующей этики, норм, морали, понимание близких к истинным причин и следствий и, что еще важнее, отсутствие страха сказать не то, что от тебя ждут, в нашем загаженном отвратительной какофонией глупых криков под видом высоких мнений, лживых полуправд и зелотских верований, когда вера важнее того, что видят твои глаза и воспринимает мозг, мире – редчайшее золото. Ибо Глупость, вездесущая и прекрасная, как дочь самого прекрасного Дьявола, громкоголосая и наглая, разбитная и неприкрытая, милая и любезная, с правильными чертами лица и такими же праведными речами, нагло и суавно, в обход и напрямки, исподтишка и в глаза, с крестом христианским или полумесяцем мусульманским, лезет в уши, в глаза, в голову… В чем Ум, а в чем Глупость? А в чем Ложь, а в чем Правда? А Истина? Вряд ли разберетесь, так как в мире людей, даже самых трезвых, они стократно поменялись местами, и сами Ум, Глупость, Ложь и Правда этого уже не знают наверняка. Почему у нас всех такое разное видение и понимание по своей сути однозначных, неоспоримых вещей, которые происходили у нас на глазах? А если отложить на время в сторону высокий стиль и попробовать разобраться, что называется, на пальцах? Во-первых, вещи нам кажутся в ином свете, потому что мы под разными углами смотрим на эти, одни и те же, вещи. Ведь если смотреть на человека снизу, он будет казаться великаном, а если всего немного приподняться над ним, он покажется карликом, хотя и будет оставаться того же роста. Во-вторых, мы часто даем разные определения и имена этим вещам просто по причине своего происхождения, воспитания, образования. Артур Шопенгауэр писал, что многие проблемы людей могли бы быть просто решены, если бы людям удалось договориться о значении слов. Мужчины и женщины, старики и дети, интеллигенты и рабочие, русские и немцы – и поэтому «что одному хорошо, другому смерть». В-третьих, обычный человек редко владеет всей картиной происходящего, умеет видеть и понимать ее от начала и до настоящего момента, то есть умеет проводить причинно-следственные связи и делать выводы. Как правило, он видит только один, небольшой временной и ситуационный аспект, тонкую грань, маленький кусочек, в котором застрял он сам, того, что развертывается у него на глазах. И по разным причинам не умеет или не желает видеть остальные, всеобъемлющие грани и аспекты, которые позволили бы ему как-то дополнить свое понимание. Случается так, что такое понимание все же приходит, но и тогда, часто, происходит их отрицание просто потому, что добавление в свою картину понимания других аспектов значительно разбавило бы и поколебало бы его давно выстроенную и стройную лубочную картинку, в которой человеку уютно. В-четвертых, человек, что называется, слаб, и поэтому у него редко получается быть непредвзятым и незаинтересованным, не принимать стороны и эмоционально отстраниться от того, что сейчас обрабатывает его мозг. Посему близкие нам люди, как правило, «правее» и праведнее тех, кто нам не очень близок; страна, пусть «плохая, но своя» – и поэтому ей форы сто очков, и т.д. Когда-то кто-то провел эксперимент: на дороге, на глазах у случайных прохожих, была подстроена авария, в которой были задействованы две машины и пешеход. Когда опросили свидетелей ДТП, попросив их описать марки автомобилей, их цвет, пешехода, то все дали различные показания, хотя находились в непосредственной близости от произошедшего и имели возможность внимательно все разглядеть и запомнить. Поначалу расхождения были незначительными и в общих чертах соответствовали правде. Кто-то говорил, что машины были белыми, серыми, светло-желтыми. Пешеход был мужчиной, молодым человеком, подростком. И так далее. Но по мере того, как якобы следствие стало разбираться дальше, опрашивая свидетелей и подкидывая им разные версии, подводя под те или иные итоги, версии зевак стали разниться все сильнее и сильнее: цвет машин темнел и мутировал в новые оттенки, число их то возрастало, то уменьшалось, пешеход менял уже не только возраст, но и пол. Намеренно ли лгали эти добропорядочные граждане, наблюдавшие не за историческим, столетней давности событием или социальным потрясением в своем детстве или юности, а за вполне однозначным, физическим происшествием, случившимся всего несколько минут тому? Конечно же, нет. Просто их память работала выборочно, за аварией они наблюдали под разными физическими углами, эмоциональный фон был повышен. Некоторые об этом и не подозревали, настаивая на том, что именно их версия единственно правильная. А что до Ума и Глупости... Надо стараться быть не только добропорядочными гражданами своей страны, утверждая, что твоя «версия» – единственно верная, но еще уметь ставить себя на место «водителей» и «пешехода». И даже тогда понимать, что сознание твое может тебя подвести.